Я хочу навредить кому-то, кто этого заслуживает. Я сдерживалась так долго, будучи спокойной и умиротворенной. И наиболее ограничивающий фактор — сочувствие. Я никогда не хочу больше чувствовать к кому-либо симпатию. Я буду такой, как когда-то, когда бродила по улицам Токио. До Габриэля, который отравил мою кровь. Почему я бегу от кафе? Я могу дать Эндер то, зачем она пришла.
Я чувствую огонь, текущий по венам, единственное железо при мне теперь — это мои кулаки. Я улыбаюсь, сжимая пальцы. Маленькие ручки. Но так даже лучше. Никто не будет ожидать от меня вреда. Они никогда не ждали.
Я ловлю запах по ветру, резко поворачиваю голову. Моя кровь кипит, а голова заполняется образами. Постоянно самоуверенная и надменная, с ее нелепыми волосами и в дорогой одежде, с нескончаемыми ехидными замечаниями в сторону Джул. Ее издевательства над Маком. Ускоряющееся сердцебиение Дестина, когда она подходит к нему и игнорирует. Если бы давали приз за эксплуатацию любви, он бы его получил.
Справедливость. Я еще крепче сжимаю пальцы, улыбаясь шире и увереннее.
Я собираюсь убить Хейли.
Не замеченная, я пробираюсь на школьный двор. Меня не волнует, если она меня услышит. Это не имеет значения. Она человек, человек, человек. Я отчетливо слышу это сейчас. С таким нюхом, я знаю наверняка. Просто человек, обычный человек. Это будет легко. Слишком легко. Какая чудесная ирония: девушка, мнящая себя всесильной в стенах школы, на самом деле абсолютно беспомощна. Я поделюсь с ней этим умозаключением. Хочется увидеть ее выражение лица.
Внезапно я улавливаю ее тень в сумерках, моя кровь бурлит, в ушах появляется звон. Все мысли занимает ее убийство. Плоть. Конечности. Когти. Справедливость. Они поблагодарят меня. Бесполезная девушка.
Она сидит на скамейке в саду между зданием школы и лесом. Ее медово-золотистые волосы сверкают в лунном свете. Она положила голову на руки, я чувствую запах ее туши и соленого раствора.
Она плачет. Смеюсь. Озираясь, она быстро вытирает глаза, окликая:
— Кто здесь?
— Одна в лесу, — говорю я, выходя из-за деревьев.
— Камилла?
Ее дерзкий взгляд становится обеспокоенным, когда она видит меня в свете луны.
— Что происходит?
Улыбка расползается по моему лицу. Она хватает сумочку, инстинктивно отклоняясь назад.
— Ты настоящая сука. Ты ведь знаешь это? — говорю я.
— Я… я не понимаю, — заикается она. Хейли заикается. И дрожит, как кролик. Королева во всей своей красе. Боже, этот вечер хорош.
— Думаешь, можешь смешивать нас с дерьмом безнаказанно? — зарычала я ей в лицо. — Больше нет. Я покончу с этим прямо сейчас.
— О чем ты говоришь? — восклицает она, поднимаясь со скамейки.
Пусть попробует убежать. Она не сделает и двух шагов, как я разорву ей горло.
— Ты говоришь с ней на японском, идиотка. Она не понимает тебя.
Я не почувствовала его запах. Я развернулась, за моей спиной, засунув руки в карманы, стоял Кей Сакамото. Где он взялся? И почему я не чувствую его запах? Словно он не существует.
Он лениво подтягивается, проводит пальцами по волосам.
— Ты смылась с презентации, Лесси. Миллер собирается занизить оценку.
Мои губы кривятся. Я тут не для того, чтобы болтать. Я занята. Я поворачиваюсь к Хейли, но Сакамото уже стоит между мною и ею.
Он не может передвигаться настолько быстро. Взглядом я измеряю расстояние, где он был и где находится сейчас.
— С Хейли не забавно, — говорит он. — Не тебе. Хочешь поиграть со мной взамен?
— Убирайся с дороги! — отвечаю я. Где-то глубоко в горле зарождается рык.
— Джул Грэм мертва, — произносит Кей.
У меня кружится голова. Красная пелена гнева в моей голове меняется на белую. Он должно быть лжет. Он не прав. Мой друг.
— Что? — вскрикивает Хейли. — Как?
— Честно говоря, я и понятия не имел, чего хочет Саймон, когда он поручил мне найти меч Тейлоров. Но сейчас всё предельно ясно, — бесцеремонно говорит он.
Глазами нахожу свою ничем не обремененную левую руку. Мой друг. Красный импульс возвращается, возрастая.
— Каждый день ты входила в эти двери, нося на руке единственную вещь, способную ее убить, — говорит Кей. — Ее смерть — довольно неприятное происшествие.
С рыком я бросаюсь на него. Хейли с криком срывается с места, растворяясь в ночи. Я с силой ударяю его, он ныряет под мою руку. Как можно быть таким черствым? Он считает, что это забавно? Неважно. Я занята. Глаза застилает красное полотно. Когда я распотрошу по земле его внутренности, ему уже не будет так смешно.
Прыгаю, и он падает на спину, ударяет меня ногами и отталкивает. Я приземляюсь на ноги, готовая к следующему удару.