***
Гарри Поттер внимательно наблюдал за Снейпом во время урока зельеварения. Ему очень хотелось пропустить сегодня зелья, но он решил, что не хочет объяснять свое отсутствие вечером на отработке. Он не был уверен, что он чувствовал к этому человеку сегодня утром, когда сидел на жестком стуле своей слегка чувствительной задницей. Прошлой ночью было так больно, что он мог бы поклясться, что будет весь в синяках, но утром он почувствовал лишь легкую боль, указывающую на то, что произошло ночью. Он никому не рассказывал о том, что произошло, ощущая стыд. Но было что-то еще, и Гарри не мог понять, что именно. Что-то о том, как Снейп исцелил его руку и пообещал помочь с дальнейшими проблемами. Разве он не был жирной летучей мышью из подземелий, которая жила, чтобы сделать его жизнь несчастной? Разве он не проклятие Гриффиндора, снимающее баллы за малейшую провинность?
Снейп не смотрел на него весь урок. Не насмехался и не снимал баллы. Возможно ли, что Снейп чувствовал ту же неловкость? Или он наказал так много детей, что у него был иммунитет к чувству стыда?
Как только Гарри собрался уходить, он увидел клочок бумаги, появившейся поверх его книги. Он прочел:
Дорогой Вор Растопырника,
Не забудьте об отработке сегодня в 8 вечера в моем кабинете. Вы будете писать строки так, как полагается.
С. С.
Гарри моргнул, глядя на записку, и слегка улыбнулся прозвищу, которое дал Снейп, но затем нахмурился при мысли о строчках. Он имел в виду строки, которые ему назначали другие профессора? Или он имеет в виду, что может быть еще хуже? Два дня назад он бы поверил, что они действительно будут еще хуже, возможно, с черным пером. Но теперь он задавался вопросом: в конце концов, мужчина исцелил его. Если бы он одобрял использование черного пера, разве он стал бы избавлять его от страданий? Гарри неосознанно коснулся тыльной стороны ладони, где его кожа была бледной и безболезненной.
— Что это? — спросила Гермиона, указывая на бумагу.
— У меня сегодня отработка со Снейпом, — ответил Гарри, убирая свои книги и наблюдая, как Снейп вышел из класса.
— Что ты натворил на этот раз? — сочувственно спросил Рон. — Сальный мерзавец.
— Помнишь, Гермиона, ты говорила, что растопырник поможет мне? — спросил Гарри, и Гермиона прищурилась и кивнула.
— Ты этого не сделал! — воскликнула она. — Скажи мне, что ты не пытался украсть его!
— Хорошо, я этого не скажу, — дерзко ответил он.
— Чтоб мне провалиться, Гарри, — выдохнул Рон. — И все, что ты получил, это отработка?
— Посмотрим, как пройдет отработка, — ответил Гарри. Он просто не мог заставить себя сказать больше.
— Это еще не все, — предположила Гермиона. — Выкладывай.
— Где-нибудь, где поспокойней, — смягчился Гарри, оглядываясь на остальных, выходящих из класса.
Кивнув в знак согласия, Гермиона взяла книги, и вся троица вышла в коридор. Рон заметил уединенную нишу и жестом указал в ее сторону.
— Выкладывай, — сказала Гермиона, Гарри. — Что случилось?
— Ну, вы знаете про мое наказание с Амбридж… — начал он, и друзья кивнули. — Ну, прошлой ночью я лежал без сна, у меня болела рука, так что я решил посмотреть, не найдется ли что-нибудь из растопырника для нее.
— Ты должен был пойти к мадам Помфри! — прошипела Гермиона, стараясь не ругаться.
— Я же говорил, что не хочу этого, — твердо сказал Гарри.
— Тогда надо было послать Добби, — настаивал Рон.
— Черт возьми, я об этом не думал! — возразил Гарри.
— Что случилось? — понизив голос, спросила Гермиона и посмотрела на Рона предупреждающим взглядом, чтобы тот успокоился. Они никогда не вытянут из Гарри информацию, если заведут его.
— Ну, Снейп поймал меня.
— Это очевидно, — кивнула Гермиона. — Что он сделал с тобой прошлой ночью?
Гарри огляделся, чтобы убедиться, что они наедине, и почувствовал, как у него покраснели уши и шея. Как наименее неловко признаться в том, что произошло? Дурсли так хорошо приучили его не говорить о том, что происходит дома, что он чувствовал себя неправильно, говоря о том, что сделал с ним Снейп.
— Он, он… — Гарри покраснел и сглотнул. — Он отшлепал меня.
— Он что? — ахнул Рон.
— Должно быть, он очень рассердился, — кивнула Гермиона.
— Профессора не могут поступать так! — возмутился Рон.
— На самом деле, это не против правил, — сообщила Гермиона. — Просто, это практикуется не часто, и обычно это делает декан твоего факультета.
— Сколько ударов ты получил? — с болезненным выражением лица, спросил Рон.
— Шесть лучших, — ответил Гарри, неловко поеживаясь. Такого разговора он себе не представлял.
— По крайней мере, это была не трость, — быстро сказала Гермиона. — Паддл гораздо гуманнее. Все еще больно?
— Не совсем, — признался Гарри. — Немного чувствуется, но это не больно.
— Чтоб мне провалиться, Гарри, — покачал головой Рон. — Быть отшлепанным Снейпом.
— Это лучше, чем черное перо, — признался Гарри. — И он, знаете, вел себя прилично. Я имею в виду, потом, когда он заставил меня рассказать, что я хотел украсть и зачем, он вылечил мою руку.
— Что он использовал? — поинтересовалась Гермиона.
— Эссенцию растопырника, а потом душицу, — ответил Гарри.
— Душица очень дорогая, — произнесла Гермиона. — И ее очень трудно достать. С его стороны очень мило использовать ее для тебя.
— Моя рука теперь как новенькая, — сказал Гарри, показывая друзьям совершенно чистую руку. — И Снейп сказал, что я могу прийти к нему, если мне снова понадобится лечение.
— Но ты же прекратишь пререкаться с Амбридж? — спросила Гермиона. — Гарри, она опасна.
— Она думает, что может сломить меня, — упрямо произнес Гарри. — Но она ошибается.
— Гарри, дружище, ты должен выбирать, с кем сражаться, — серьезно заметил Рон. — Давай выберем тех, кто не порежет тебе руку во время отработки.
— Люди должны знать, что он вернулся, — возразил Гарри. — Я не собираюсь соглашаться с этой жабой. Мне все равно, что она со мной сделает.
— Возможно, тебе стоит беспокоиться о том, что Снейп собрался сделать с тобой сегодня вечером, — ухмыльнулся Рон, пытаясь придать обстановке немного легкости. — Как ты думаешь, он снова тебя отшлепает?
— Он сказал строки, — Гарри показал записку. — Но после Амбридж, я, кажется, больше боюсь строк.
***
Снейп вздохнул, когда запыхавшийся Поттер опоздал на одну минуту. Неужели у мальчика нет чувства приличия? И нужно ли указывать на это?
— Вы опоздали, — бросил он мальчику.
— Простите, — произнес Гарри, настороженно наблюдая за Снейпом. — Пивз задержал меня.
— Вы всегда должны иметь в запасе достаточно времени, чтобы успеть вовремя, даже если вас задержит полтергейст, — с нотками нотации сказал Снейп. — А теперь сядьте.
Все еще настороженно следя за Мастером зелий, Гарри сел и стал ждать.
— Я сказал, что вы будете писать строки, Поттер, — рявкнул Снейп. Не медлите! Достаньте перо и пергамент.
— Да, сэр, — с некоторым облегчением в глазах, согласился Гарри.
Снейп прищурился.
— Вы боялись, что я использую на вас черное перо? — произнес он смертельно спокойным голосом.
— Да, сэр, — ответил Гарри, поспешно достав перо и пергамент.
— Позвольте мне быть предельно ясным, Поттер, — заговорил Снейп, все тем же убийственно спокойным, бархатистым голосом. — Черное перо — это нелегальный темный артефакт, и его использование разрешено исключительно для нескольких очень специфических типов договоров. Он никогда не должен использоваться на детях, не говоря уже о написании строк в школе! Я был бы самоубийцей, если бы использовал что-то подобное на драгоценном золотом мальчике Дамблдора.
— Она использовала, — возразил Гарри и покраснел.
— Что подводит меня к тому, что нам необходимо обсудить, — сказал Снейп. — Я много думал об этом и считаю, что лучше всего было бы сообщить Дамблдору о том, что профессор Амбридж жестоко обращается с вами.
— Нет, сэр! — в отчаянии запротестовал Гарри. — Пожалуйста, нет, сэр!