Наконец мы добрались до Матинеи. Она была не больше Метаны, но там сходилось целых три дороги. Двухэтажная гостиница была обнесена стеной, ворота вели в закрытый двор. Пока мы спускались с седел и отвязывали мешки, подошли два конюха, чтобы забрать лошадей. Пока я сползал на землю, Пол оказался рядом со мной, его рука тяжело легла на мое плечо. Ему легко было бы справиться со мной, мое плечо находилось на уровне его груди. Иногда меня огорчало, что я такой малорослый. Сейчас меня это разозлило, я раздраженно дернулся, но его рука не сдвинулась ни на дюйм.
Халдей представился путешествующим помещиком и сказал, что послал вперед человека, чтобы забронировать нам номера. Трактирщик был рад видеть его, и мы направились в сторону двери. Когда я проходил мимо жены трактирщика, она сморщила нос; когда я поставил ногу на порог, она громко запротестовала.
- Он воняет, - она навела на меня указующий перст. - Я не могу впустить такого вонючего гостя в мой винный погребок и посадить на мой чистый стул. - Ее муж в отчаянии замахал руками. - Нет, я этого не потерплю. Даже если это сын его светлости, - она кивнула на халдея. - Хотя я надеюсь, что не сын.
Я почувствовал, что краснею, кровь прилила даже к моим ушам. Халдей вступил в переговоры с женщиной, не обращавшей внимание на протесты мужа. Халдей говорил: нет, он не может спать в сарае, но он поспит на полу. Он выдал ей одну серебряную монету сверх условленного и пообещал, что я вымоюсь немедленно. Она показала в сторону насоса во дворе, и Пол повел меня туда.
Насос стоял как раз посередине двора. С двух сторон тянулись конюшни, кирпичная стена сзади и побеленная стена гостиницы впереди замыкали двор. Не слишком уединенное место для приема ванны. Подойдя к насосу, Пол схватил меня за рубашку на поясе и дернул вверх. Я быстро опустил руки вниз, чтобы помешать ему сдернуть с меня одежду. В его руках остались два лоскута ткани. Он снова потянулся ко мне, но я быстро отскочил назад, вся сонливость исчезла, я был бодр и готов сопротивляться.
- Вот это, - я выставил вперед ладонь, - я могу сделать без твоей помощи.
- Просто хотел помочь, - сказал он, прежде чем начал качать.
Из трубы хлынула вода, я поспешно скинул рубашку и бросил ее на сухие камни в стороне, потом снял сапоги. Чулок на мне не было, поэтому штаны последовали сразу вслед за сапогами. Когда холодная вода плеснула на землю и обрызгала мои ноги, кожа под слоем грязи покрылась гусиными пупырышками. Я вздрогнул, выругался и наклонился к воде.
Пока я мылся под струей, подошел Никчемный Младший, он старался держаться подальше от разлетающихся во все стороны брызг.
- Положи на сухое место, - сказал Пол, - и принеси из конюшни пару мешков.
Когда Младший вернулся, Под оторвал большой лоскут от одного из мешков и передал его мне вместе с квадратным куском мыла. Я осторожно намочил тряпку и провел по нему мылом. На тряпке сразу образовалась пышная пена, я вдохнул ее запах и засмеялся от удовольствия. Это было ароматическое мыло "Магия красоты". Должно быть, Никчемный Младший добыл его из одной из седельных сумок. Я с наслаждением намылился и смыл пену, чувствуя, как грязь стекает с меня на землю. Я прополоскал тряпку и намылился снова, пока Пол не перестал качать воду. Я снова и снова тер шею, плечи и спину там, где мог достать; несколько раз намылил лицо, думая, что могу напрочь стереть нос, но, по крайней мере, то, что от него останется, будет чистым.
Младший Никчемный стоял рядом и смотрел, и я понял, что он рассматривает меня. Железный пояс оставил цепочку черных синяков вокруг моей талии, я весь был покрыт блошиными укусами и язвами, но хуже всего выглядели мои запястья. Там, где наручники натирали кожу, она была покрыта едва поджившей коркой. Старые раны, покрытые тюремной грязью, казались темными пятнами.
Смыв с себя большую часть грязи и кое-как промыв волосы, я присел на корточки и постарался пристроить мои запястья под струю таким образом, чтобы вода не била непосредственно в раны. Некоторые язвы были воспалены, и надо было их очистить, но это было очень больно. Все мое тело тряслось от холода, но я стиснул зубы, чтобы они не стучали, и наклонился к воде.
Пол обошел насос и наклонился надо мной, чтобы лучше разглядеть раны. Поток воды ослабел.
- Оставь, - сказал он. - Я обработаю их в таверне.
Он дал мне второй мешок, чтобы вытереться, и когда я закончил, протянул мне стопку чистой одежды: штаны, рубашку, куртку и пару крепких башмаков. Я огляделся в поисках собственной одежды и увидел, как Никчемный Младший направляется с ней к дверям конюшни.