Песня в таверне загремела во всю мощь. Вы когда-нибудь замечали, с каким удовольствием пьяные вытягивают последнюю гласную? Как будто соревнуются, у кого крепче дыхалка. Вот и холтийские болваны из Кадота увлеченно мяукали, сравнявшись в умственном развитии с пятилетними детьми из Плата-Глурриса:
Хотя кто я такой, чтобы судить об их умственном развитии? Беженцы рекой текут из растоптанного великанами Аустрима, а я собрался туда идти.
Передо мной возникла расплывчатая фигура. Это была моя спантийка. Я рассказал ей, где остановился.
– Хозяйка! – крикнула она через плечо и указала на меня.
Женщина у стойки покачала головой.
– Ты пьян, – сказала спантийка.
– Нет, – ответил я.
Вторая по популярности ложь, какую можно услышать в тавернах.
И тут спантийка влепила мне оплеуху прямо по татуировке. От души влепила.
Я уже открыл рот, но вовремя вспомнил, что мне не разрешается первым заговаривать с ней. Спантийка дождалась, когда мой рот закрылся.
– Извини, но, судя по твоему виду, тебе не помешала бы оплеуха. А мне не помешало бы выпить.
– Ах ты, дочь…
– Если ты хоть слово скажешь о моей матери, придется пустить тебе кровь.
– Засранка! Вонючая, выпендрежная спантийская засранка!
– Так сойдет.
Она взъерошила мне волосы, как несносному мальчишке, и я это стерпел.
– Меня зовут Гальва, – сказала она, подошла к стойке и взяла стакан с красным вином.
Начался следующий куплет, а мне требовалось выпустить пар, сделать хоть что-нибудь, и я тоже запел.
Заорал как безумный:
– Мяу, мяу, Обормот, мяу!
Она села рядом со мной, и за час с небольшим я кое-что узнал о женщине с отличным щитом, быстрым мечом и птицей-убийцей.
– А все-таки кто ты такая? – спросил я. – Ты сказала, Гальва? А дальше как?
– Гальва.
– Так.
– Полное мое имя тебе знать ни к чему.
– Очень загадочно. Ты такая известная личность?
– Каждый человек кому-то известен.
– Значит, да?
Я ждал, что еще она скажет, но спантийка лишь смотрела на меня поверх стакана с вином, словно ожидала продолжения от меня. И я продолжил:
– Чем ты известна, Гальва-спантийка? Ты знаменитая убийца?
– Ты не видел, чтобы я кого-то убила.
Тут она была права.
– У тебя был удобный момент, чтобы начать. Почему ты не убила их, остальных грабителей? А меня? Ты – Гальва Милосердная?
– В этот раз.
– Ты покалечила этих, чтобы задержать других. Они тебя больше беспокоили.
Она чуть приподняла стакан, словно приветствуя мое великое озарение.
– Ты дерешься лучше всех, кого я видел. Не так уж много людей я хотел бы в трудную минуту иметь на своей стороне больше, чем тебя. И этого огромного, злобного, великолепного корвида. Куда он, кстати, делся?
– Не он, а она. И не спрашивай меня о птице.
– Я знаю, что они не вполне законны.
Я вытащил колоду «башен» и перетасовал ее, чтобы чем-то занять руки.
– Не вполне? – повторила Гальва. – На севере нет ни одного королевства, где тебя не казнили бы за боевую птицу.
– Я в этих указах плохо разбираюсь. Нарушения закона – не моя область. А что бы с тобой за нее сделали в Испантии?
Она посмотрела мне в глаза, отпила из стакана и только потом ответила:
– Вытащили бы крюком кишки и скормили стервятникам.
– Подходяще.
– У нашего любимого короля Калита настоящий талант палача.
– Здесь, в Холте, все проще. Не удивлюсь, если тебя просто повесят.
– Нет. Здесь подвешивают за ноги и распиливают пополам.
Она сделала вид, будто работает пилой, придерживая свободной левой рукой лодыжку невидимой жертвы. Любопытно, как висел этот воображаемый холтиец – лицом к ней или наоборот?
– Мне казалось, это только за измену, – сказал я. – И за кровосмешение. Мы не одобряем его со времен правления Тамрина Бесшеего.
– Ты ведь знаешь, что сделали с корвидами?
– Нет, не знаю. Думаю, их держат в больших клетках в Испантии и Галлардии.
– Именно так все и должны думать. Но на самом деле птиц перебили. Семь тысяч корвидов. Мудрый и внушающий трепет король Калит решил, что в таком количестве птицы становятся слишком опасны. Поэтому он на глазах у тех, кто научился любить их и доверять им в бою, накормил корвидов отравленным мясом и сжег трупы. Вот как он обошелся с птицами, которые помогли нам прогнать гоблинов. Лишь немногие из нас воспротивились этому. А некоторые скрылись на время, чтобы спрятать пернатых друзей в безопасном месте, а потом объявили, что они умерли.