Прошло около часа. Город всё ещё шумел. Марсель, посланный жандармом Анри, поднимался на третий этаж. Войдя в квартиру Левена, он проследовал в комнату, где на полу был разлит лунный свет. В квартире было темно. Его нога не успела переступить порог комнаты, как зацепилась о что-то круглое. Не разобрав, что это, Марсель легонько пнул предмет, чтобы разглядеть его на свету. Посыльный с трудом удержался на ногах, когда разглядел в предмете голову Артура; его вовремя подхватил сопровождающий. В глазах Марселя потемнело. Сердце билось с такой силой, что, казалось, вот-вот пробьёт грудь. Придя в себя, посыльный прошёл в комнату. Взглянув на обезглавленное тело, он сразу же отвернулся от него. Заметив на столе сумку, Марсель осмотрел её, и обнаружил там деньги, данные Артуру за предательство Братства Феникса.
— Ему они уже не пригодятся, — сказал он и повесил сумку на плечо, — возвращаемся, — скомандовал Марсель своему сопровождающему.
На «Холме Света» никогда не происходило ничего подобного.
Гаспар вернулся в пещеру под утро, и нашёл своих соратников спящими вокруг горящего костра. Сверху, в пещере была дыра, в которую выходил дым, и вливался свет. Подходя ближе, он, по неосторожности, наступил на сухую ветку, которая звонко хрустнула. Воры мгновенно пробудились и поприветствовали своего предводителя.
— Артур мёртв, — отчитался Гаспар.
— … и честь ордена восстановлена, — подхватил его Николо Фуко.
— Надо было оставить его подыхать на той улице, — со злобой сказал Люк Делаж.
— Довольно, — поднял руку Гаспар, — он за всё поплатился… когда я пришёл, он писал кому-то письмо.
— Что́ было в том письме? — спросил Дане.
— Сейчас узнаем, — Гаспар сел на камень и достал лист с письмом и начал читать его вслух. Содержание письма было таким:
«Господин Анри,
Меня одолевают дурные мысли. Страх не покидает меня. Мне кажется, что Гаспар убьёт меня, и вам не удастся его казнить. Так и будет.
Я хотел уйти от этого Ордена, хотел освободиться от него, но, увы, это невозможно. Лишь только смерть может разорвать узы Братства. Я хотел попросить вас выслать мне людей для охраны, но я знаю, они не успеют и ничем мне не помогут.
Время близко.
Я искренне сожалею о том, что совершил и возвращаю вам деньги, которые вы мне дали. Если моё письмо пришло до казни, то попросите Гаспара простить меня. Впрочем, я не уверен, что казнь состоится, или письмо придёт раньше её.
Вам, я хочу сказать, что когда-то я лежал полумёртвый на улице, а вы, проходя мимо, сильно ударили меня ногой. После этого, я лишился двух зубов.
Не осудите меня за признание. Я страстно влюблён в вашу жену и всегда желал её. Жалею лишь о том, что не пришёл к ней ночью.
Простите меня.
P. S. Деньги, которые я вам возвращаю, отдайте…»
На этом письмо оборвалось. Дочитав, Гаспар бросил его в огонь.
— Интересно, кому он хотел отдать деньги? — спросил хриплый Люк.
— Артур был влюблён не только в жену жандарма, — отвечал Гаспар, — он ещё ухаживал за дочерью сапожника — Луизой. Ей он и хотел передать деньги.
— Что теперь, Гаспар, — спросил Луи.
— Вы́, что думаете, — обратился тот к братству. Ни у кого ответа не нашлось, — я предлагаю уйти в городские подземелья. Навсегда.
Воры начали переглядываться.
— А выходить на верх можно будет? — спросил Хильперик.
— Можно, только ночью и очень тихо. Но прежде, чем мы уйдём в катакомбы, нужно будет совершить последнее дело в городе… Очень важное…
Глава IX. Часть III
Следующий день, после Праздника света, был не менее суетным, чем день самого торжества. Приезжие возвращались из Лиона в свои города. Участники праздника делились своими впечатлениями, а те, кому не довелось побывать в Лионе, слушали с большим интересом.
Вместе с возвращающимися, в Сент-Этьен прибыл и Марсель со своим сопровождающим. Время близилось к полудню. Анри сидел в своём кабинете. Внезапно вошёл кирасир.
— Марсель Маноду́ прибыл из Лиона, — сказал он.
— Пусть зайдёт
Кирасир вышел.
— Плохие новости, — сказал, входя, Марсель.
— Он мёртв? — ни капли не удивляясь, спросил жандарм, встав. Он подошёл к окну и сложил руки за спиной.
— Да. Ему отрубили голову, — с робостью в голосе, ответил Маноду.
— Ты заметил что-нибудь необычное в его комнате? — продолжая разглядывать что-то в окне, спросил Дельмас.
— Нет. На столе было потухшая свеча, и рядом с ней вот эта сумка, — Марсель протянул сумку Анри, — в ней деньги, которые заплатили Артуру за предательство.
— Ну что ж, — Дельмас бросил сумку на стул, — мы сделали всё, что могли. А сейчас идём, — он взял со стола свою двууголку и надел её.
Анри вышел, и за ним следом Марсель. Когда они спускались по лестнице, к ним подбежал Леопольд Кавелье.
— Обыскали всё, что можно — их нигде нет, — сказал он.
— Это уже бесполезно. Вот новый приказ. Распорядись, чтобы на крышах, вокруг площади, поставили стрелков. Слишком много возмущений в народе. Могут попытаться сорвать казнь.
Кавелье побежал выполнять приказ. Анри и Марсель вышли на площадь. Народу собралось много. Толпа ликовала, ожидая, когда выведут приговорённых к смерти. Виселица была уже оборудована десятью петлями. Приказав Маноду следить за обстановкой, жандарм поднялся по ступеням на деревянную платформу и стал рядом с петлями. Увидев его, толпа стихла.
— Приведите осуждённых! — крикнул он.
Люди расступились. Через аллейку толпы вели десять человек. Марсель внимательно следил за всем происходящим вокруг. Он заметил, как на крышах, один за другим, появились солдаты с ружьями, около одиннадцати человек. Солнце слепило глаза Маноду, но не пекло. Повеяло прохладой. Тучи начали затягивать чистое небо.
Гремя цепьми и стуча оковами, приговорённые подошли каждый к своей петле. Среди них была одна женщина. Анри подали лист бумаги. Он начал зачитывать приговор:
— Именем революции и республики! Эрсан Лабулэ, Кампо́ Дело́не, Леду́ Креспе́н, Паулина Лабулэ, Жан Бона́р, Арма́н Антре́г, Жак Дело́не, Филипп Куапе́ль, Морис Бенуа́, Леон Дефоссе́. Вы обвиняетесь в измене и приговариваетесь к смертной казни через повешенье! — Дельмас опустил лист и толпа загудела, как пчелиный рой.
Когда он ещё читал приговор, с солдатами на крышах что-то случилось. Они попадали, как чем-то поражённые. Так же, как и появились — поочерёдно, они и упали. Марсель заметил это, и очень сильно встревожился. Им овладел непонятный страх. Он хотел крикнуть Анри, но кричать было нельзя. Между тем, небо полностью посерело и затянулось тучами.
— Ваше последнее слово! — обратился Дельмас к приговорённым.
— Четверо человек засвидетельствовали — я был ночью дома, — заговорил Кавелье, пытаясь доказать свою невиновность, — ни я, ни моя жена, не причастны к этому преступлению!
— Я нечего не знаю об этих свидетелях! — отвечал Анри.
— Да одумайся же ты! Ты губишь невиновных! А вместе с нами, губишь наших детей!
— Если вы невиновны, пусть Бог остановит руку палача! — после этих слов Анри, мороз внезапно покрепчал, у людей на ресницах и бровях появился иней; повалил снег. Мелкие хлопья быстро покрывали крыши белой пеленой. Своим полотном они уже успели укрыть трупы мёртвых солдат, лежавших на крышах. Анри поднял правую руку вверх. Когда он её опустит, палач дёрнет рычаг и десять петель мёртвой хваткой сожмут шеи десяти невиновных человек. Толпа молчала в ожидании. Дельмас зачем-то выдерживал какую-то паузу. Снег продолжал идти. Он окрасил весь город в непорочный белый цвет, хотя город глубоко увяз в своих грехах. Когда Анри держал руку поднятой, над толпой появились голубовато-серые дымки́. Никем не замечаемые, они стремительно летели, сквозь снеговой столп к виселице. Дельмас резко махнул рукой, опустив её вниз. Палач дёрнул рычаг. Дно мгновенно провалилось под приговорёнными. Едва петля начала затягиваться, верёвка над головами лопнула, и осуждённые свалились под деревянный короб, гремя своими цепьми, с оборванными петлями на шее. Толпа взорвалась. Началось всеобщее смятение. Народ зашевелился. К площади спешили солдаты.