— Убийца мёртв, — отчитывался Луи, — тело Эммы подготовят к погребению.
Лозарг сидел на полу в своей комнате, оперевшись спиной на кровать. В его пустых глазах слёз уже не было. «Лозарг… Не уходи от меня далеко», «Я буду рядом», «Он выкован для защиты», «Я лишился отца… Его растерзал медведь», — все воспоминания всплывали в беспорядочном хаосе. Происходившее было похоже на бред. Лозарг вспоминал ту бессонную ночь, странные звуки, доносившиеся из спальни родителей, прогулки с матерью. «Я вспоминаю тот день, день гибели моего отца», «Maman, ты слышишь?», «Да примет Господь её душу», «…ударил её ножом…», «…ножом…», «Её убили», «Дух покидает её», «Я рядом, мама», «Maman!». Каменные и холодные глаза Лозарга были направлены в одну точку. В его голове всё смешалось. В комнату вошёл Гаспар, но Лозарг даже не обратил на это внимания. Присев рядом, он спросил:
— Всё думаешь о ней?
Лозарг сменился в лице и повернулся к отцу:
— Скажи мне, что такое смерть?
— Смерть… это дверь туда, куда мёртвые войти не могут. Но и живые не могут войти туда, куда могут войти мёртвые. Открыв дверь смерти — обратно пути нет. Иногда туда толкают насильно.
— Maman толкнули?
— Да.
— Зачем? она нужна мне.
— Я не знаю, Лозарг.
— Это всё из-за воровства. Если бы воров не было — она была бы жива!
— Значит, это должно было случиться… — смирялся Гаспар.
— Нет, не должно!.. — слёзы снова начали проступать сквозь сухие глаза Лозарга, — её убили ножом! слышишь? — ножом! Клинок не может защитить, он только убивает! — плакал юный лорд.
— Это зависит от того, в чьих он руках.
— Maman умерла из-за тебя! Это ты подарил ей то ожерелье! Вор подумал, что она богата и убил её!
— Не знаю, заживёт ли твоя рана, Лозарг, — Гаспар вышел из комнаты.
Следующие два дня юный лорд провёл в своей комнате без еды и воды. Его голову не покидала мысль о смерти матери. В случившемся он неотступно винил отца. На третий день Гаспар снова пришёл к сыну.
— Тебе нужно поесть. Голод к хорошему не приведёт.
Но Лозарг не хотел даже смотреть на отца, а тем паче разговаривать. Так и не дождавшись от сына даже взгляда, Гаспар ушёл.
Следующий, третий день юный лорд провёл в таком же состоянии. О том, чтобы попытаться встать с постели, за три дня он ни разу не подумал. Временами плакал, скорбя о матери, временами дремал.
На четвёртый день голод одолел его. Лозарг, спокойный и угрюмый, уселся за стол со всем Братством. Фульк протянул юному лорд его порцию.
— Может хватит уже молчать? — возмутился Гаспар, — отречение от пищи и разговоров не вернёт тебе мать.
Лозарг лишь посмотрел на отца с некоторой ненавистью и принялся за еду.
После полудня он решил прогуляться сам. Выходную дверь охранял Николо Фуко.
— Николо, пропусти меня, — попросил юный лорд.
— Нет, Лозарг, отец велел тебя не выпускать.
— Я не долго.
— Нет.
— Тогда проводи меня. Здесь не далеко. Мне нужно только кое-что посмотреть.
— Ну хорошо, пойдём, — согласился Николо, — только не долго.
Лозарг шёл по хорошо выученному маршруту, а Фуко следовал за ним.
— Только не вздумай убежать — это бесполезно, — пригрозил Николо.
— Даже пытаться не буду.
Лозарг шёл к тому углу, где всегда наблюдал за Полиной. По пути он наткнулся на огромное пятно запёкшейся крови. Ещё не успокоившуюся, не высохшую от слёз, душу Лозарга поразил кинжал воспоминаний. Слёзы сбежали по щекам одна за другой, он упал на колени и стал гладить это пятно, как, что-то потерявший, слепой человек. Пересилив себя, Лозарг встал и пошёл дальше. Подойдя к углу, он сказал:
— Подожди, не высовывайся.
— Что ты задумал? — удивился Фуко.
— Ничего, — Лозарг так же аккуратно выглянул из-за угла, но Полины на балконе не было, — теперь можно вернуться.
— Что там? — спросил Николо и сам заглянул за угол, но ничего необычного не увидел, — хорошо, возвращаемся.
Сопровождение Лозарга было приказом Гаспара, но только так, чтобы тот думал, что отец ничего не знает о его прогулке.
Глава XII. Часть IX
Следующие пять лет Лозарг с отцом не разговаривал. Из убежища он мог выходить без сопровождения. Прогулки Лозарг делал только для того, чтобы увидеть Полину. Она реже стояла на балконе, но чаще гуляла одна по улице. Будущий вор наблюдал за ней из далека, по долгу любуясь прекрасными чертами её ангельски-невинного лица.
Вернувшись после очередной прогулки, Лозарг решил сделать то, что давно планировал — уйти из Ордена. Он без стука вломился в кабинет отца и заявил:
— Я ухожу.
— После пяти лет молчания, ты решил начать разговор именно так? — удивился Гаспар, оторвавшись от написания письма, — и куда же ты, интересно, собрался?
— Я ухожу из подземелья и буду жить в городе как все честные люди, — холодно отвечал Лозарг.
— И вернуться ты не планируешь?
— Нет.
— А как же тайна Ордена, великое мастерство, сокрытое в хранилище? разве ты забыл?
— Это тайное знание мне не нужно.
Гаспар встал и, взяв из шкафа чем-то набитый наплечный мешок, бросил его сыну:
— Возьми. Может когда-нибудь пригодится. Ступай — я тебя не держу.
Лозарг закинул мешок на плечо и вышел. Идя по улице, он ощущал свободу, но вместе с ней и тоску. Его белую рубаху трепал тёплый весенний ветер, кожаные сапоги звонко стучали каблуками по плитке. Сын вора всё время думал, где он будет зарабатывать деньги. Первый месяц одиночной жизни прошёл плохо. Найденная Лозаргом работа, ему не нравилась. Он разносил людям вино и блюда в различных заведениях, иногда и на балах. За этот месяц он поработал в половине городских пабов и ресторанов. Ночевать приходилось в самых разных местах. Хозяева некоторых заведений давали Лозаргу небольшую коморку для ночлега, а в остальных случаях приходилось ночевать в различных заброшенных подвалах и чердаках. Спать приходилось на досках или на тряпках, подложив под голову свой набитый мешок, который он ещё ни разу не открывал. Один из подвалов ему приглянулся и он стал заходить в него чаще.
В следующем месяце всё понемногу наладилось. Лозарг пристроился разносчиком писем при одном дворянине, который платил ему хорошие деньги. Господин Венса́н Сенье́ выделил для будущего вора комнату в своём подвале, где он мог проживать, но лишь на время своей «службы».
Венсану Сенье было сорок три года. Он любил участвовать в различных заговорах ради личной выгоды. Он был одним из тех людей, у кого, по-мнению Гаспара, следовало бы воровать. Сенье не заработал честно ни одной монеты. Организовывая заговоры против других дворян, Венсан избавлялся от них или упрятывал в тюрьму, а сам присваивал себе всё их имущество. Все письма, которые разносил сын вора, были адресованы союзникам-заговорщикам Венсана. Глядя на роскошное убранство дома, Лозарг вспоминал слова своего отца о воровстве, но даже мысли не пускал в свою голову о том, чтобы что-то украсть.
— Вот, держи. Это письмо отнесёшь на дом и отдашь лично в руки, — Сенье показал первый конверт, — господин Сока́ль ждёт. Затем, — он показал второй конверт, — направляйся к собору. Там тебя будет ждать человек в красном камзоле с двумя белыми повязками на левой руке. Ничего ему не говори, просто молча отдай письмо — он сам скажет, что нужно. А это, — Венсан показал третий конверт, — отнеси госпоже Антуанетте в бордель. Она будет ждать у входа. И ещё… На крыше находится голубятня. Когда разнесёшь все письма, проверь, нет ли там чего-нибудь для меня.
— Да, хорошо. Я всё сделаю.
— А теперь иди.
Первый получатель жил не далеко. Лозарг залез на балкон, который находится на втором этаже, и постучал. Хуан Сокаль нисколько не удивился стуку «не в ту дверь».
— Письмо от господина Сенье, — Лозарг протянул конверт.
— Благодарю. Передай Венсану, что всё готово.
— Хорошо.
До собора юный вор добрался по крышам, что сэкономило ему время. Спустившись, он стал искать человека в красном камзоле с двумя белыми повязками на левой руке. Когда нашёл, подойдя, молча протянул письмо. Господин слегка приподнял, напущенную на глаза, чёрную треуголку и, взяв письмо, сказал:
— Звери уже в клетках, — и ушёл.