Лозарг ничего не понял, но задерживаться и размышлять над этой, казалось бы, бессмысленной фразой он не стал, и направился к борделю. Как и говорил Венсан, у входа стояла Антуанетта, женщина лет тридцати семи, с отличными пропорциями. Тёмно-зелёное платье было наделено большим вырезом на груди, даже слишком большим. И без того узкую талию стягивал корсет. Чёрные волосы были прекрасно собраны на голове. Увидев Антуанетту, Лозарг многократно замедлил шаг и, достав письмо из сумки, едва переставляя ноги, стал подходить. На лице у него было удивление. Столь откровенный вид Антуанетты смутил его.
— Подойди ближе — я не укушу, — улыбнулась она.
Сын вора ускорил шаг.
— Письмо от господина Сенье, — робко протянул он конверт.
— Ах, Венсан, Венсан, — вздохнула Антуанетта, — жадность погубит его.
— Ему что-нибудь передать?
— Нет, ничего. Не хочешь зайти? — предложила она, указывая рукой на вход.
— Нет, я тороплюсь.
Лозарг сразу же поспешил на крышу к голубятне. Там ничего для господина Сенье не оказалось.
— Да, войдите, — крикнул Венсан.
— Все ваши письма доставлены адресатам. В голубятне — ничего.
— Мне что-нибудь передали?
— Да. Господин Сокаль сказал, что всё готово, а человек в красном камзоле с двумя белыми повязками на левой руке сказал, что звери уже в клетках.
— Очень хорошо. Что сказала Антуанетта?
— Ничего.
— Ничего? — удивился Сенье.
— Ничего, господин.
— Что ж, ты прекрасно выполнил свою работу. Вот твои деньги. На сегодня ты свободен. Зайди ко мне завтра, в это же время. У меня будет для тебя ещё поручение.
— Да, господин.
Деньги, которые зарабатывал Лозарг, он прятал в том подвале, где ночевал чаще всего. Тратить он старался как можно меньше, а откладывать как можно больше. Получив очередной доход, будущий вор спешил в свой подвальный банк, чтобы вложить туда новую партию денег. В своей спешке он врезался в одну девушку. Это была Полина.
— Извини, я просто задумался… и не заметил…
— Ничего, — улыбнулась она, — я здесь каждый день прогуливаюсь — такое часто случается.
Лозарг никогда не смотрел на неё с такого близкого расстояния, никогда не был с ней рядом. Сердце билось как муха, попавшаяся в паутину. Кровь будто закипала. Лишь дыхание было ровным и спокойным. Глаза никак не могли насладится зрелищем, никак не могли оторваться от столь прекрасного создания. Лозарг невольно взял Полину за руку.
— Может прогуляемся вместе, — предложил он.
— Почему бы и нет.
Вся спешка, вся суета, все дела — всё ушло на задний план и забылось. Спокойная и размеренная прогулка с Полиной доставляла Лозаргу удовольствие. Всю дорогу она рассказывала о себе и о своей семье, об их доме и о прекрасном поместье под Парижем. Закончив свой рассказ, Полина спросила:
— Кто твои родители?
— У меня нет родителей, — ответил юный лорд, — мать убили, а отец… Я остался один.
— Какой ужас, — удивилась она.
Поражённая ответом на свой вопрос, Полина больше не стала ни о семье, ни о доме Лозарга.
Их прогулка продолжалась до самого вечера. Когда солнце начало медленно прятаться за крыши, Лозарг проводил Полину до её дома.
— Видишь вон тот балкон?
— Да, я знаю, — и Лозарг рассказал, как он наблюдал за ней с самого детства.
— Что ж, мне пора, а то нянечка выйдет меня искать. До завтра.
Уже начинало темнеть. Лозарг поспешил в свой подвал. Положив деньги, он собрался спать. Укладывая мешок, у него появилось желание его открыть, но мысли и воспоминания об отце сразу же отбили это желание, и он, уложив его поудобней, улёгся и уснул.
На следующий день Лозарг явился к господину Сенье в назначенное время.
— Ты как раз вовремя, — сказал он, вставая из-за стола, — сегодня писем разносить не придётся — есть другое задание. Направляйся к дому, где живёт господин Сокаль — он расскажет, что делать дальше. Это будет последнее моё поручение. Выполни его и всю следующую неделю будешь свободен. А теперь иди, господин Сокаль ждёт тебя.
Лозарг быстро добрался до назначенного места. Хуан ждал его на улице.
— Вот и ты, — заметил он юного лорда, — идём, я тебе всё расскажу. Здесь недалеко живёт один мой знакомый. У него нужно забрать кое-какие вещи. Их много, и они тяжёлые, поэтому ты поможешь мне погрузить их в карету. Она уже ждёт у его дома.
Пройдя пару улиц, Хуан Сокаль привёл Лозарга на задний двор одного дома. Небольшая площадка была по периметру усыпана деревянными манекенами, потрёпанными от пуль и сабель. Под стеной стоял стол, возле которого суетился тот самый знакомый Хуана. Кузнецкий фартук обтягивал его пузо. На лице и руках виднелись чёрные пятна сажи. Лысина блестела на солнце.
— Здравствуй, Франсуа, — сказал Сокаль, подходя ближе, и распростёр руки.
— Здравствуй, здравствуй, — радостно забормотал толстяк, и его закрученные усы заиграли на верхней губе. Он обнял Хуана и похлопал его по плечу.
— Это Франсуа Сюрку́ф, — представил его Сокаль Лозаргу, — лучший кузнец в городе и оружейных дел мастер.
Сын вора почтительно кивнул.
— Итак. Всё готово?
— Да, как и просили, — Сюркуф достал из-под стола толстый свёрток и развернул его на столе, — вот, лучшие клинки, таких ты нигде не найдёшь, — хвалился Франсуа, — острее бритвы. После такого никто не выживет, — он взял из кожаного свёртка один нож и метнул в манекен. Попадание было не точным. Клинок попал немного ниже головы. Увидев столь не грамотное владение оружием, Лозарг взял из свёртка два ножа и метнул их оба сразу. Клинки одновременно поразили два манекена, в голову, в самый центр, — дьявол, — изумился Сюркуф, — это невозможно!
— Как видишь… — улыбнулся Хуан, — я убедился, что клинки добротные. Давай следующее.
Франсуа достал ещё более толстый свёрток и развернул его поверх предыдущего.
— Лучшие пистолеты во всей Франции.
Хуан взял один и, направив на манекен, прицелился, но не выстрелил.
— Да, действительно, хороши, — говорил он, кладя пистолет на место.
— Они все уже заряжены и готовы поразить цель.
— Нам ещё нужно двадцать сабель, пять палашей и семь ружей, — напомнил Сокаль.
— Ну, разумеется, — улыбнулся Сюркуф, — они уже в карете, а остальные пятнадцать свёртков грузите сами.
— А боеприпасы?
— Уже в карете.
— Прошлое Арм-Виля ещё не забыто, — засмеялся Сокаль.
Лозарг принялся носить и укладывать свёртки в карету.
— Вот плата, — Хуан протянул полный кошель своему товарищу.
— Когда это закончится? — вздохнул толстяк.
— Никогда, — улыбнулся Сокаль.
Когда Лозарг перенёс все свёртки в карету, Хуан протянул кошель и ему.
— Вот твоя награда. Ты можешь быть свободен. Только постарайся поменьше говорить об этом.
Лозарг кивнул.
Хуан Сокаль был человеком осторожным и всегда думал наперёд. Потомственный аристократ. Он всегда дорожил своим положением и ни за что на свете ни хотел его лишиться.
Получив деньги, Лозарг потратил очень малую часть на еду, а всё остальное отложил в свой банк.
В течение этой недели Венсан Сенье и его союзники проводили окончательную подготовку плана действий. Заговорщики решили осадить и штурмом взять нужное им поместье. Полусотне наёмников были розданы пистолеты и ножи. Самым обученным достались ещё и сабли. Семь человек с ружьями должны будут прикрывать с тыла, сидя на деревьях. Сам Сенье вооружился до зубов. Всё было тщательно спланировано. Днём исполнения заговора была назначена пятница.
Жертвой заговорщиков был аристократ Жан-Марк Бенуа́, лично знакомый с папой Пием VII, с папой Львом XII и с папой Пием VIII. Жан-Марк доживал пятый десяток. Редко выезжал из своего поместья и никуда без охраны не ходил. Его всегда сопровождали не менее десяти человек, хорошо обученных и хорошо вооружённых. Несмотря на свой возраст, Бенуа любил поразвлечься с молоденькими куртизанками, которых ему привозили из борделя «Ecarlatesrose» (именно этим борделем и владела Антуанетта), прямо в его поместье, и каждый раз новых. Обычно, Жан-Марк заказывал себе одну-две куртизанки, но иногда, прибывая в очень хорошем настроении, заказывал себе три, а то и четыре. Бенуа выглядел лет на двадцать моложе, чем ему было. Многие думали, что это из-за того, что он часто ездил в Ватикан и подолгу пребывал там.