Мгновение он смотрит на меня.
— Они не были похожи на тебя.
— В каком смысле?
— Их глаза были пусты.
Я подавляю дрожь.
— Он причинял им боль?
— Так они говорили.
— Но, по-твоему, он делал это?
— Какая у него может быть причина для обмана?
Не знаю, но чувствую, что она должна быть.
— Зачем ему тащить их сюда, если он не хотел причинить им вреда? Что еще он мог от них получить?
Долгое время Перевозчик молчит.
— Что любой человек получает от общества другого?
— Он не человек.
— Он таков в тех отношениях, которые имеют значение, — говорит Перевозчик. — Большинство из них такие. Они забывают об этом, когда живут слишком долго, но большинство из них по сути своей люди или были ими когда-то давным-давно.
Я не знаю, что на это сказать, поэтому благодарю Перевозчика и продолжаю идти по предложенному им пути, внимательно вглядываясь в реку. Скелеты-стражи не обращают на меня никакого внимания, словно чувствуют, что я не представляю угрозы. Что они защищают? Души, кружащиеся в воде? Похоже, те никуда не денутся.
Я с трудом понимаю, что делаю, и почему я это делаю.
Может, мне скучно, может, я просто рада оказаться за стенами дворца. Может, я думаю о словах Либби, когда она сказала, что я никогда ничего не делаю, и хочу доказать, что она ошибается. Может, я ищу опасности, доказательства того, что я все еще жива и способна бояться, хотя худшее уже случилось.
Или, может, это из-за того, что сказал Перевозчик о людях, желающих компании другого.
Или что-то очень близкое ко всему этому.
Не знаю, как долго я блуждаю. Я стараюсь держаться прямой тропинки, не желая сбиться с пути. Пробираюсь через пещеры, низкие и высокие, большие, как горы, маленькие, как коттеджи. Одни густо поросли мхом, другие высохли и опустели. Некоторые даже сродни красивым, хотя там нет ничего и близко похожего на нетронутую тишь садов.
Низкий вой сменяется чем-то другим, похожим на влажный визг, звук, который могла бы издавать рыба, если бы умела говорить. Я пробираюсь по темным коридорам на этот звук и оказываюсь в чудовищной пещере. Она такая яркая, что на секунду мне кажется, что я отыскала солнечный свет, но свет исходит от пульсирующей сферы над головой, которая извергает тысячи скользких душ в глубокий водоем внизу. Одна из них вырывается из общего потока и барахтается на каменистом берегу, кидаясь на темную фигуру рядом.
Аид.
Три скелета-стражника направляют на нее свои копья, но Аид поднимает руки, одну вк ним, другую и визжащему духу.
— Не бойся, — говорит он ему, — никто здесь не причинит тебе вреда. Теперь ты избавился от боли, мой друг. Не бойся.
Что-то в его голосе, кажется, находит отклик, и дух перестает бушевать. Он открывает рот, и из него льется тихий, печальный звук. Слов нет, но, тем не менее, я, кажется, понимаю его.
Но куда я иду?
Я наблюдаю, как Аид напрягается, как мне кажется, в поисках чего-то, что не будет ложью. Или, может, он не понял.
— Плыви по течению реки, — говорит он вместо этого. — Оно приведет тебя туда, где тебе нужно быть.
Его слова такие успокаивающие, такие мягкие, что я почти испытываю искушение броситься в воду и посмотреть, куда она меня приведет. Дух тянется к нему, но прежде, чем он успевает схватить его за руку, раздается странный сосущий звук, и его оттаскивают, запихивая в бутылку неуклюжего гоблина, стоящего на берегу позади.
Аид рычит. Гоблин замирает, осознав свою ошибку. Глаза Аиды вспыхивают красным, он бросается к нему. Воины-скелеты бросаются на помощь, но их сбивают с ног полдюжины толстых, бесформенных существ, выбегающих из туннелей. Один из них перепрыгивает черепа и кости воины, кидаясь на Аида.
— Сзади! — кричу я.
Аид разворачивается и хватает его за горло. Он поднимает к его шее другую руку и разрывает тело надвое.
Раздается взрыв чего-то черного, зеленого и мерзкого. Кровь, кровь и плоть, повсюду. Покрывает камни, стекая в поток вод, скользит по щеке Аида.
В этот момент становится ясно, почему его называют монстром.
Краем глаза я замечаю мельтешение, серокожего гоблина с желтой кривой ухмылкой.
— Человек? — шипит он. — Вкусный человек.
Он кидается на меня, но я отскакиваю назад, пытаясь отбить нож в его руке. Он цепляется за мои юбки. Я пытаюсь дернуться, но земля уходит у меня из-под ног.
Я ныряю в реку.
Кто-то выкрикивает мое имя, но оно теряется в вое. Я погружаюсь в жидкую зелень, лица воют в мою сторону. Я закрываю глаза, но чувствую, как они царапают мою кожу, глаза своими ужасными, бестелесными голосами. Отсутствие зрения — еще хуже.