— Так кто же вас, козлов, любит? — пробурчал Рыжий и исчез прежде, чем до Крюкова дошел смысл его слов.
Нодари Картлишвили не был вором, он был авторитетом. Чтобы понять разницу, надо было жить в России последнего десятилетия двадцатого века.
Утром он как всегдва вышел из своего подъезда, чтобы сесть в машину и ехать в свой офис, который занимал весь двадцатый этаж гостиницы "Интурист". Неожиданно мимо него с ревом двигателя и скрипом резины пронесся красный "Чероки". Из окна джипа резанула автоматная очередь.
Нодари упал за капот соседней машины. Пули забарабанили по металлу и засвистели над головой. В ответ ударили автоматы охранников.
Крюков подъехал в гостиницу и поднялся в кабинет авторитета в тот момент, когда тот понемногу стал приходить в себя.
— Зачем звал? Я слышал, в тебя опять стреляли. — спросил опер.
— Первый раз, что ли? — огрызнулся Нодари. — Хуже, когда в последний. Дело у меня к тебе. Весь этаж мой. Пошли на крышу, там спокойно побазарим. С вертолета в меня пока не шмаляют. Говорят сносить будут гостиницу, а зря. Люблю я эту кочерыжку. Хочешь что-то спросить?
Крюков подтвердил.
— Парень один меня интересует. Твой земляк со шрамом. Имени не знаю, кликуха — Квали. Говорят, на тебя работает.
Лицо Нодари скривилось как от зубной боли.
— Квали? Это который орет все время как глухой? Был он у меня, сукин сын паршивый. Земляки попросили, уважил. Вроде бы сам он из Хевсурети. Слушай, они там в горах все двинутые. Дикие совсем. У них если мужчина говорит тихо, он не мужчина. Орать должен, будто на митинге. И до сих пор кровная вражда существует. Вопросы решают как в древности — надевают кольчуги и начинают саблями махаться. Парикаоба называется. Вот ему кровник морду и распахал. А он его кончил. Ну и пришлось сваливать. Взял я его, пожалел. А потом второй раз пожалел. Пожалел, что взял. Отморозок полный. Где надо морду набить или руку сломать — он голову отрывает. Как с таким работать?
— С кем он сейчас? — прервал его длинную речь Крюков.
— Я слышал, он к кутаисским прибился, но ненадолго. Сварил несколько дел с Жорой Чхартишвили и Витей Коркия. но и они его быстро отшили. На кого он сейчас пашет, не знаю. Но отморозок он первостатейный. Он и меня завалить может, лишь бы заплатили. Боюсь, и авто он убил. Может быть ты возьмешься покопаться в этом деле?
Крюков задумался.
— В принципе могу попробовать. Но ты мне должен кое-что сообщить.
— Даешь слово, что ничего из сказанного мной не будет использовано против меня? — внимательно взглянул авторитет на опера.
— Легавым буду!
— А если серьезно?
— Слушай, Нодари, мы с тобой знаем друг друга сто пятьдесят лет. Извини за напоминание, я тебя из этого дома пендалями десять лет назад выставлял. И ты не дурак. Раз ты ко мне обратился, значит считаешь, что никаких стремных концов в твою сторону не ведет. Если я соглашусь поработать на тебя, обязуюсь любую информацию по этому делу представлять сначала тебе, и только потом в контору, а также не убивать твоих людей. Достаточно? Или на фуфел драный забожиться?
— И на том спасибо. Теперь обсудим твой гонорар.
— Это не убежит, — остановил его Крюков. — Расскажи-ка мне, генацвале, чем занимался твой брат в последнее время? По моим сведениям он активно общался с чеченцами. Что их связывало? Наркота?
— Нет. Он хотел отщипнуть немного от нефтяного пирога. Я предупреждал его, что добром это не кончится, — с осуждением покачал головой Нодари.
— А что взамен? — недоверчиво прищурился Крюков. — Эти ребята за бесплатно ни бабок не поднимут, ни пулю не подарят.
Нодар помялся, потом сообщил:
— Авто обещал помочь им провернуть сделку с партией оружия. Но что-то там не заладилось и они обошлись без него. Нашли какого-то банкира.
— Какого? Не исключено, что этот банкир и заказал твоего брата. Думаю, сделка того стоила. Ладно, будем посмотреть. А теперь обсудим твои издержки и мои прибыли. И вели подавать горячее.
И Крюков посвободнее развалился в мягком кресле.
Крюков ехал и прикидывал. Он мысленно перелистывал найденную у уюитого лжемайора записную книжку, которая принадлежала исчезнувшему журналисту. По всему выходило, что из Чечни должна прийти большая, может быть очень большая партия героина. Одновременно, скорее всего в обмен, по бартеру, в Чечню, пойдет партия ворованного оружия. Посредник — неизвестный банкир, на которого работает Чингиз. И не эту ли партию наркоты отслеживает товарищ Канарис?
Оставалось выяснить, кто именно заказчик и на чьи деньги будет закуплено оружие. Оружейнику ведь наркотики ни к чему, ему бабки нужны. А перепродавать их самому — лишняя головная боль.