— Хцалбым буты, скафандэр, зэгарки и, конечно, джинсовы сподне! Иле то коштуе, яка ест цэна?
Купленный у иностранцев товар он сбрасывал, главным образом, на "Беговой". Попробовал появиться на "Кудринке", возле Планетария, но там его чуть не сдали милиции постоянные спекулянты. Хорошо еще, что, будучи человеком осторожным и опытным, товар он с собой не носил, а хранил в камере хранения городского трансагенства на "Улице 1905года".
К тому же прямо на его глазах разыгралась жуткая сцена. Возле комиссионного затормозило такси, из него пулей выскочил щуплый мужичонка в шикарной кожаной куртке и шмыгнул в дверь магазина. Но тут его перехватил такой же щуплый, но одетый попроще милиционер в штатском.
— А ну стоять! Управление спецслужбы!
И извлек из подмышки схваченной жертвы увесистый пакет. Тот был полон наручными часами. "Сейко", "Ситизен", "Ориент".
— Чье это? — грозно рявкнул страж.
— Не-не знаю, — промямлил задержанный.
— Ладно, разберемся! Следуйте за мной.
С этими словами милиционер с пакетом направился в сторону площади Восстания. За всю дорогу он ни разу не оглянулся. Владелец изъятого товара помялся. Жадность боролась в нем с осторожностью. Наконец здравый смысл победил. Ограбленный спекулянт свернул к планетарию и торопливой рысью скрылся среди построек астрономической площадки.
Сильвер невесело усмехнулся. Здесь места были заняты.
Его тоже не раз задерживали, но он всегда выходил сухим из воды. При покупке задержание превращалось в фарс. Менты тщательно перелопачивали изъятое у него барахло, составляли протокол, потом все возвращали и отпускали. То же получалось и при продаже. "Да продаю джинсы. Купил себе, но не подошел цвет, размер и так далее. Да, три пары. Почему человек не имеет права купить себе три пары джинсов? И все три не подошли". Снова составлялся протокол и его снова отпускали.
Чтобы сесть за спекуляцию, нужно было быть очень глупым или очень жадным. Один из коллег-приятелей Сильвера, фантастически талантливый спекулянт, пострадал из-за своих феноменальных способностей. У дверей гостиницы "Метрополь" он купил у иностранца джинсы за сто пятьдесят рублей, сел в такси и, даже не отъехав, тут же продал их водителю за двести двадцать.
Опера из отдела борьбы с мелкими кражами прихватили продавца-иностранца, который подтвердил сумму продажи, и таксиста-покупателя. Заработанные буквально за пять минут семьдесят рублей определили удачливому посреднику срок в три года лишения свободы.
Как-то Сильвера снова задержали вместе с Хорем в новой гостинице "Орленок". Тот сидел ни жив ни мертв. Опера в это время считали изъятую у него валюту — доллары и франки. Потом они несколько раз перезванивали во Внешторгбанк и уточняли валютный курс. Увидев их пасмурные лица, Хорь просто засиял от радости.
— Повезло тебе, — сообщил ему старший группы захвата. — Еще бы один доллар, и ты бы сел.
Когда их снова выпустили, Хорь пояснил товарищу.
— Понимаешь, если тебе вешают хомут а у тебя на кармане валюта, то твоя судьба зависит от ее количества. Если в переводе по курсу она тянет на двадцать пять рублей и меньше, за это полагается административный штраф. А если хоть на копейку больше, то это уже криминал и срок, причем не слабый. Кстати, тебе не надоело мелочевкой заниматься? Сколько можно в фарцовщиках бегать?
Сильвер удивился.
— А ты сам-то не фарцовщик?
— Я вальцовщик, — усмехнулся Хорь. — Валькой промышляю. Валютой, то есть.
— А что ты с ней делаешь?
— Продаю. Не в "Березке" же ее отоваривать. Лишний геморрой. Хотя есть и такие любители. Я буду брать у тебя доллары "один к четырем". Фирма сдает "один к трем", а, если повезет, то и "один к двум". С сотни баксов — минимум сотня "деревянных" твоя.
— А если посадят? — скептически прищурился Сильвер.
— Что поделаешь? За риск и цена. Другие за сотню рваных целый месяц за станком горбатятся. Выбирай. К тому же, если не будешь дураком, то и не посадят.
Сильвер задумался. Через два дня он принял решение. Теперь в его иностранном словаре прибавилась еще одна интернациональная фраза:
— Чендж мани? Деньги меняем?
Хорь забирал у него валюту. Дело пошло семимильными шагами. Оперативников из спецслужбы, которые охотились за валютчиками, Сильвер вскоре узнал в лицо. Он никогда не зарывался. Если, делая заход на бомбежку очередной группы туристов, он замечал поблизости знакомую личность из "конторы", то тут же уходил и перебирался на другой объект.