Стену комнаты украшал портрет очень известного народного артиста, умершего несколько лет назад. Судя по всему, квартира, в которой шел обыск, и изымаемые ценности принадлежали его растерянным наследницам — вдове и дочери.
— Эй, Чингиз, тут понятые… — начал было тот, кто привел Крюкова и Миню, но прикусил язык и поправился. — Товарищ капитан, понятые пришли.
— Присядьте за стол и смотрите внимательно, — распорядился тот, кого назвали Чингизом. — Здесь происходит обыск. Все изымаемые при обыске ценности вносятся нами в опись…
Он не успел договорить. В этот момент дверь в квартиру распахнулась и в нее ворвались люди в милицейской форме и в штатском.
— Не двигаться, уголовный розыск!
На чернявого набросились трое и скрутили его в один миг. Двоих его помощников постигла та же участь. Чингиз презрительно сплюнул.
Когда милиционеры подскочили к Мине он вдруг заверещал пронзительным голосом.
— Я не понимаю, что здесь происходит! Нас пригласили сюда понятыми! Вот и женщины подтвердят.
После этого он и Крюков поднялись и проследовали за милиционерами.
Миня наклонился к Крюкову и прошептал:
— О Седом ни слова. Он нас сам вытащит. Мы просто понятые. Шли мимо, нас попросили.
— Кто попросил? — так же шепотом пошутил Крюков. — Тот грузин со шрамом, который на лестнице стоял?
Миня вдруг не на шутку перепугался. Даже губы задрожали.
— Ты что, сдурел? — зашипел он. — Не было там никакого грузина. Понял? Повтори, понял?
— Да понял, успокойся, — Крюков был сильно удивлен такой реакцией. В то же время он понял, что Миня знает гораздо больше, чем говорит. И что с работой в ОКОДе пора завязывать.
В отделении милиции Крюков предъявил удостоверение дружинника.
— А как же ты к бандитам попал? — удивился следователь.
Крюков кивнул на Миню.
— Мы с другом возвращались из кафе. Нас остановил человек, ушастый такой, представился сотрудником милиции и предложил стать понятыми. Мы согласились и поднялись за ним в квартиру.
Он ждал, когда приедет Седой и все объяснится. Но тот так и не появился. Это было немного подозрительно. И Крюков дал себе слово обязательно во всем разобраться.
Спустя неделю Крюков и неразлучная пара — Миня и Гриня — получили новое задание. Они должны были следить за подъездом дома на набережной возле Киевского вокзала и фиксировать всех входящих и выходящих. Крюков вызвался дежурить первым и в течение двух с лишним часов старательно фотографировал фотоаппаратом с длиннофокусным объективом жителей подъезда и их гостей.
Погода стояла промозглая и он изрядно продрог. Каково же было удивление Крюкова, когда он увидел идущего по набережной в его сторону Ляха.
— Эй, театрал, далеко собрался?
— А ты что тут делаешь? — удивился Лях.
— Сижу в засаде, тебя поджидаю, когда на дело пойдешь — сострил Крюков, не догадываясь, насколько он был близок к истине.
В это время с другой стороны показалась смена — Миня и Гриня. Оба выглядели сытыми и довольными. Им за дежурства в ОКОДе шли отгулы.
— Ну как, много нашпионил? — спросил Гриня.
— Так, есть кое-что, — Крюков сунул ему в руки фотоаппарат. — Я тут друга встретил. Так что вы заступайте на пост, а мы пойдем в тепле посидим. В КПЗ. Седому потом сам доложишь.
Они прошли дворами к бульвару, перешли дорогу и оказались в КПЗ. Так в народе называли Киевский пивной зал из-за его соседства с Киевским же вокзалом.
В зале было тепло, даже душно. Крюков с Лешкой взяли по паре кружек пива, по тарелке креветок и забились в угол. Поблизости шумела компания молодежи. Были они сильно пьяные, нечесаные, одетые в черную кожу и увешанные металлическими побрякушками.
— Может найдем место потише? — предложил Крюков.
— Нет, — возразил Лешка. — Я хочу рассказать тебе кое-что интересное, а так меньше шансов, что нас подслушают.
Они осушили по кружке и принялись щелкать креветки. Наконец Лешка спросил.
— Скажи честно, кого вы там пасли?
Крюков задумался.
— А ты куда шел? — спросил он в свою очередь.
Лешка назвал номер дома.
— А подъезд?
Лешка ответил. Это был тот самый подъезд, который отслеживали Крюков и его соратники.
— Точно не знаю, но может быть мы пасли тебя, — предположил Крюков. — К кому ты шел?
Лешка неопределенно пожал плечами. Отвечать ему не хотелось.