— Что такое? — осведомился он.
— Донала Ская вот-вот арестуют. Предупреди Тессу, — сказал Эш. Он думал сделать это сам, но это могло бы выглядеть как попытка захватить роль Риланда как ее защитника.
— Откуда ты знаешь? — сказал Риланд.
Эш рассказал, что увидел в комнате писаря.
— Я не знал, что ты умеешь читать.
— Умею, — Эш растерялся, Риланд сосредоточился не на том. — Тебе нужно бежать, пристав вот-вот будет там.
— Вряд ли это что-то серьезное.
Эш не мог подавить нетерпение.
— Если ты не пойдешь, это сделаю я.
— Нет, — сказал Риланд. — Я справлюсь. Иди к своему писарю.
Эш вернулся в комнату мистера Эйнсворта, думая, как глупо и трусливо то, что он сам не пошел к Тессе. Риланд не понимал, что на кону, и простой допрос легко мог перерасти в обвинение в измене. Но теперь это не зависело от Эша, ему оставалось лишь верить, что Риланд сделает все правильно. Он отогнал мысль, что колола его сильнее всего: что его мотив не был связан со спасением Донала Ская, что он просто хотел быть тем, кто успокоит Тессу, когда все пойдет не так.
8
ТЕССА
Я проснулась рано от пения птиц за окном. Не думая, я потянулась под подушку за амулетом, который прятала там, и только тогда вспомнила, что папа забрал его. Я ощутила укол одиночества, присутствие Всадника ветра успокаивало меня со дня, когда мама ушла, когда я нашла амулет в ее спальне. Я годами носила его, не подозревая о его силе. Я раскрыла ее недавно, когда три раза подула, чистя его. Сначала я испугалась, подумав, что навсегда стала птицей. Но я в отчаянии поскребла когтями и обнаружила способ вернуться.
Я полежала в кровати еще немного, слушая сладкие трели птиц, ощущая, что была бы невероятно счастлива среди них. Я вспомнила ключ, что дал мне отец, подняла его и посмотрела на полированное золото.
«Добрый папа», — он не мог долго расстраивать меня. Я надеялась, что со временем он поймет, что ключ не заменит амулет. Я напомнила себе о вчерашних событиях: атака сокола, укрытие в замке, смерть узника… но ничто не притупляло мое желание снова стать птицей, летать по открытому воздуху.
Я села, потерла руки и схватила «Подвиги Каллоса» рядом с кроватью. Это была любимая книга матери, том эпической поэзии, описывающей приключения героя Жана Каллоса, который сражался с мифическими существами во времена, когда магов еще не было. Она читала мне отрывки, когда я еще была слишком юной, чтобы понимать их, хоть мне нравилось слушать ее голос и эмоции в нем. Мне нравилось верить, что она намеренно оставила мне книгу, потому что легко могла забрать ее с собой. Я подросла и полюбила эти истории так же сильно, как она, и я многие отрывки могла процитировать наизусть.
Мама написала внутри обложки свое имя — Джиллиан Скай. Утром я всегда открывала книгу и обводила буквы подписи пальцем. Это, Всадник ветра и ключ были всем, что у меня осталось, только это доказывало, что она была в нашем доме, что она вообще существовала. Папа без объяснений сжег все, что принадлежало ей. Однажды он забрался в мою комнату и попытался украсть «Подвиги Каллоса», но я проснулась и подняла шум. Он сдался и пообещал больше не трогать книгу. Его действия выглядели как поступки разозленного мужа, хоть он ни словом не упрекнул ее.
Я закрыла книгу и подумала о подвеске, посмотрела на дверь. Было ли плохо полетать немного, пока папа не проснулся? Я встала с кровати, стараясь не скрипеть деревом, и вышла на цыпочках из комнаты. Я замерла у спальни папы, заглянула и увидела, что он спит на спине, громко храпя, как обычно, прерываясь на миг тишины. К сожалению, кулон не было видно. Я прошла по его комнате, избегая скрипящих досок. Я понимала, что знание о таких досках плохо обо мне говорило, была у меня привычка забираться сюда. Через пару секунд я пожалела, что плохо знала о его шкафе. Он громко скрипнул, когда я вытянула верхний ящик. Папа затих посреди храпа. Я застыла на месте, разум опустел, я пыталась придумать, как объяснить то, что я залезла в его вещи.
Но папа вдохнул и уснул. Я ощупала ящик, но не нашла подвеску, осторожно задвинула его и потянулась к следующему. Я замерла, вспомнив, что папа часто прятал вещи в карманах. Когда я стирала его штаны, я всегда находила ключ, а то и несколько. Шансы были высокими, что он забыл убрать оттуда подвеску. Я бросилась к стулу, на который папа вешал одежду, нашла штаны под рубахой. Первый карман был пустой, но во втором я нашла нужный предмет.
Я побежала в свою комнату, чуть не порвала цепочку, натягивая ее через голову, три раза дунула на Всадника ветра. Знакомое веселье ворвалось в мое тело, заполнив с головы до пят — или когтей — и я стала воробьем. Из меня вырвалось радостное чириканье. Я не теряла время, запрыгнула на подоконник и вылетела в воздух. Деревья остались позади, и я снизилась, начала выделывать кульбиты, рисуя петли, делая сальто. Я пела, хоть воробей вряд ли так пел бы. Мне это казалось смехом.