Папа думал, что ее похитили, но я не слышала шума днем, не было и следов нарушителей в доме. Соседи подумали, что она убила себя, потому что человек, не бывающий снаружи, точно не был счастлив. Но я помнила ее радость тем утром, как она смогла одолеть болезнь и выйти в сад со мной. Прошли месяцы, ее тело не нашли на берегу реки или на дне оврага, и слухи изменились. Говорили, она убежала, вероятнее всего, с любовником, потому что какая женщина не захотела бы себе приключений? Особенно женщина, которая боялась открытого пространства. Только сильная любовь заставила бы мать бросить ребенка. А слесарь… люди знали, что у него было доброе сердце, но он вел себя грубо, все думали, что он старше жены, которую никто толком не видел. Некоторые заявляли, что видели ее невероятную красоту. Она была красивой, но истории сочиняли и те, кто ее не видел. Когда я подросла и могла обдумать варианты, сомнительнее всего был побег с любовником. Но лучше так, чем думать, что она была несчастна в обществе мужа и дочери настолько, что решила утопиться в реке.
Папа давно перестал спорить со мной из-за нее.
— Здесь опасно, — сказал он. — Свины на каждом углу. Феллстоун сам заглядывает в окна. Нужно уйти сегодня.
— Что? Это невозможно. У меня есть друзья… Ты меня не заставишь!
— Я поклялся защищать тебя, я это сделаю.
— Что значит поклялся? Кому?
Он прижал руки к животу.
— Себе. В день, когда ты родилась.
— Ты выполнил работу. Смотри, какая я здоровая, — горло сжалось от мысли, что мы покинем Сорренвуд. Может, были города лучше, где правили чародеи мягче, не окружающие себя жуткими существами и призраками… но в тех городах не было Риланда. Как же заставить папу понять чувства? Он говорил мне, что я вела себя как ребенок, что я найду еще много парней, которые понравятся мне не меньше Риланда, а то и сильнее.
Я опустилась рядом с ним.
— Ты плохо себя чувствуешь. Тебе стоит поесть и лечь спать. Решим завтра. Прошу, папа.
Он посмотрел на меня, пригладил волосы и вздохнул.
— Это ты хотел сказать мне? — сказала я.
Он замешкался, а потом сунул руку в карман и вытащил красивый золотой ключ на простой цепочке.
— Красиво, — я коснулась ключика, он протянул цепочку мне. На ней был геометрический узор с изящными линиями. — Что он открывает?
Папа улыбнулся.
— Первый вопрос слесаря. Но я не знаю. Это было у твоей матери. Я хотел отдать его тебе на восемнадцатый день рождения. Но… думаю, она хотела бы отдать его сейчас, — он вложил ключик в мою ладонь.
Мои глаза заполнились слезами.
— Спасибо, милый папа. Я буду думать о тебе и маме, когда буду носить его, — я поцеловала ключик, надела себе на шею, а потом поцеловала папу в щеку. — Но разве ты это хотел мне сказать?
— Не сейчас, дитя, — сказал он. — На сегодня событий хватило. Это подождет.
6
КАЛЬДЕР
Кальдер сидел на шаре сена и жевал морковь, глядя, как фермер Джошуа грузит в повозку ящики с овощами.
— Когда я был в замке с папой, давно-давно, я видел ее на кухне с миссис Бейли, поварихой, — сказал Джошуа. — Она была прекрасной дамой, ее улыбка могла растопить железо.
— Ты видел ее потом? — сказал Кальдер.
Джошуа покачал головой.
— Но слышал. Дамы болтали. Говорили, лорд с ней общается.
— Почему тогда ее никто не видел?
Джошуа закрепил брезент на повозке.
— Говорят, он сделал ее призраком.
Кальдер подавил дрожь. Он не позволял думать о таком. Надежда вела его, и ему нужно было верить, что она жива.
— Как часто вы делаете поставки? — сказал Кальдер.
— Каждый вечер. Они кормят армию, — Джошуа убрал корзинки с едой для лошадей и забрался на повозке.
— Я могу использовать твою помощь, друг, — сказал Кальдер.
Фермер Джошуа тряхнул поводьями, две лошади бодро пошли. Кальдер смотрел, как повозка подпрыгивает на неровной земле, и думал, что завтра осуществит план, если Джошуа не будет против. Он лег на сено, поднял руку и посмотрел на серебряного кота на браслете. Он поднял соломинку, что зацепилась за край.
Кальдеру было четырнадцать, оба глаза были здоровыми, когда Фэлин дала его ему. Ей было тринадцать, она была высокого рода, хотя только начинала превращаться из веснушчатого подростка в величавую красавицу, какой ей суждено было стать. Она нашла его на бревне на краю леса, он пытался прижать листья шалфея к красным пятнам на спине. Фэлин села рядом и прижала листья к местам, куда он не дотягивался. Он почти улыбнулся, думая, как испугалась бы ее мать, увидев дочь, помогающую ухаживать за ранами сына Кука.