Звук шагов отвлек меня от мыслей. Я поспешила к двери, надеясь, что это один из моих спутников. Я выглянула в коридор и оказалось, что открылась дверь в загадочную комнату, входить куда запрещала надпись. Я заметила внутри тень движения. Это точно был Эш или Кальдер. Кто еще рискнул бы? Может, палочка была в той комнате, и они как-то нашли ее.
Я подошла к открытой двери, замерла на пороге и осторожно заглянула. Место было мрачным, больше походило на то, как я представляла замок. Пахло затхло. Шторы были сдвинуты, камин холоден, а толстый слой пыли покрывал все поверхности. Это была детская с кроваткой, маленькими вещами на комоде и куклами, сидящими на сундуке с игрушками. Место казалось блеклым и брошенным, никто не заходил сюда годы. Я не видела своих друзей, но шагнула вперед, чтобы осмотреться.
Рука взмыла из-за двери и обвила мою шею. Кинжал оказался у моей спины.
— Если бы я тебя убила, никто не сказал бы, что тебя не предупредили, — сказала Рэтчер.
— Пусти! — закричала я.
— С чего бы? — ее слова звучали как масло, текущее изо рта.
— Я не хочу навредить, — сказала я.
— Да? — она опустила руку и толкнула меня к детской кроватке. — Иди, полюбуйся запретной комнатой.
— Что это за место? — сказала я. — Почему ты здесь?
— Почему я здесь? — она удивилась. — Мое передвижение ничто не ограничивает, в отличие от тебя, — она кивнула на кроватку. — А ответ на твой первый вопрос очевиден.
Одеяло было идеально сложено на кроватке, посерело от годов запущенности.
— Я вижу, что это детская. Почему она такая?
— Ее закрыли раньше, чем ребенок смог использовать комнату.
— Ребенок умер?
Рэтчер рассмеялась.
— Нет. Она стоит передо мной.
Я проверила за собой, но там никого не было. Рэтчер смотрела на меня.
— Не понимаю, — сказала я.
— Это твоя комната, — сказала она. — Так понятнее?
Я все еще не понимала.
— Лорд приказал никому, даже служанкам, не входить в эту комнату после того, как твоя мать ушла с тобой, — сказала она.
— Ушла? Я тут никогда не была.
— Была, но не видела, как и не могла сама тут ходить.
— Обязательно говорить загадками? — мое нетерпение росло.
— Ты была тогда в утробе матери. Ее побег с тобой разбил сердце твоего отца.
— Отца…? — я замолчала. Она не о папе. Феллстоун? Нет. Не может быть. Я в это не верила. Я замотала головой. — Мой отец — Донал Скай, слесарь, — сказала я.
Она пожала плечами.
— Как скажешь. Мне все равно, — она пошла к двери. — Идем. Мне приказано исцелить тебя.
Слезы собрались в глазах, и я яростно вытерла их. Рэтчер врала. Конечно. Женщина была злой, она хотела ранить меня и словами. Не нужно слушать ее ложь. У меня есть папа.
— Идем, — сказала Рэтчер. — Лорд хочет тебя исцелить по доброте душевной, а не из-за родства с ним. Это точно.
Я ошеломленно пошла за ней в комнату, где проснулась. Она приказала сесть у окна, вытащила Жуткую кость из чехла и ею направила луч света на мою раненую руку, как она делала лордом Феллстоуном. Я пыталась направить мысли на насущные проблемы. Найти Эша и Кальдера. Украсть палочку. Спасти папу.
— А что с юношей, что был со мной? — сказала я. Рэтчер уже должна была знать о нем, я слышала его боевой крик, пока меня окружали призраки.
— Он устроился не так роскошно, — сказала она.
Он жив. Я подавила волну восторга.
— Я хочу его увидеть, — сказала я.
— Это решать лорду.
— Если с моим другом будут плохо обходиться, я не буду участвовать в планах лорда Феллстоуна, — если он решил делать вид, что я его дочь, я так быстро подыгрывать не стану.
— Сама ему и расскажи, — сказала Рэтчер. — Уверена, он будет рад твоим требованиям и условиям.
Я хотела спросить о Кальдере, но если он смог пробраться незаметно? Мой вопрос его выдаст. Придется отыскать его самой, как только я отвяжусь от Рэтчер. А пока что была другая проблема.
— У меня кое-что забрали, — сказала я. — Мою любимую подвеску.
— Всадник ветра? — ее глаза сияли.
Не стоило удивляться, что она знает, о чем я.
— Да. Ты ее видела?
Рэтчер засмеялась, как ворона.
— Это вещь лорда.
— О? Он всегда разбрасывается вещами?
— Твоя мать его украла, уверена, ты это знаешь
— Думаю, он мог бы сделать новый, — сказала я.
— Ты не понимаешь сложности. Сильная магия требует большую цену.
Тогда кулон был ценнее, чем я представляла. Я подумала, что другой кулон должен быть у вороны. Рэтчер его использовала?
— Я слышала, маги могут сами принимать облик зверя, — сказала я.
— Зверь есть у каждого мага, это их выделяет, — сказала Рэтчер. — Это не как всадник ветра. Это птицы, и их может использовать даже такая простушка, как ты.
— Как у тебя зверь?
— Животное, что радостно съело бы твоего воробушка, — Рэтчер опустила палочку. Рука уже не была в синяках, боль пропала. Я смотрела, как она прячет Жуткую кость в чехол. Пальцы зудели от желания забрать у нее палочку, и я бы это сделала, если бы кулон был при мне. Без него придется бежать из комнаты, но… я не знала, как выйти из замка. Рэтчер могла лишь крикнуть, и стражи преградят мне путь. Воровство палочки подождет.
— Я тут узница, мисс Рэтчер? — сказала я. — Хотелось бы знать.
— Просто Рэтчер. И я не могу отвечать за твоего отца, то есть, лорда Феллстоуна.
— Он не мой отец, — это всегда будет мой папа.
— Тогда скажи ему, что ты была бы счастливее как непримечательная дочь слесаря, и как ты предпочитаешь дружбу с сыном копателя могил всему, что лорд тебе предложит.
Она пошла к двери.
— Лорд ожидает тебя к ужину. Служанка подготовит тебя. Советую ждать здесь. Никогда не знаешь, кого или что встретишь в коридорах, — она ушла.
Я рухнула на кровать и смотрела на полог. Все, во что я верила в жизни и в семье, изменилось. Эш и Кальдер, возможно, нуждались в мой помощи, но я должна была подумать. Все оказалось не таким, как ожидалось. Совсем не таким.
А если лорд Феллстоун был моим отцом? Это не изменит мои чувства к папе. Он вырастил меня, заботился обо мне, научил ремеслу. Он любил меня, защищал, кормил. Он всегда был истинным отцом для меня, какой бы ни оказалась связь между мной и лордом.
Я не знала, что ко мне тогда чувствует лорд. Он поместил меня в красивую комнату, что когда-то могла принадлежать моей матери. Детская была заброшена, его сердце якобы разбила потеря ребенка. Он хотел вернуть себе дочь? Он попытается заслужить мою любовь? Эти чувства шли вразрез со всем, что я знала о маге и его злых поступках.
С другой стороны, если он так сильно хотел меня вернуть, он может пленить меня. Дверь спальни была закрытой, на окнах была решетка. Меня словно заставляли сбежать тем же путем, что и маму. Но тогда он пошлет за мной. И если я оживлю папу, нам придется быстро бежать из Сорренвуда.
Может, я смогу использовать его интерес ко мне как рычаг, чтобы получить желаемое. Я могла согласиться вернуться в замок и даже пожить здесь немного, если он даст мне использовать палочку на папе. И, конечно, он должен рассказать мне, что случилось с мамой и отпустить ее, если она тут в плену. Моих друзей должны выпустить из замка. Если я для него важна, он исполнит три эти просьбы, которые никак ему не помешают.
Но за этими мыслями кое-что терзало мою душу. Кто я? Если я была Феллстоун, а не Скай, это что-то меняло во мне? Я никогда не желала ничего кроме работы и брака с Риландом. Может, у меня не было амбиций, потому что я думала, что у меня скромное происхождение. Но если во мне была кровь Феллстоуна… я могла быть магом? С этим должны были родиться.