Лули это знала. Вот почему, приходя сюда, она неизменно хитро улыбалась.
Однако никто не мог видеть ее ухмылку под платком, пока она пробиралась по узким проходам, проскальзывая мимо буйных покупателей, которые спешили посторониться, заметив Кадира. Хотя репутацией обладала именно она, на подземном базаре все знали и о ее таинственном телохранителе. О Кадире все еще ходили разные слухи, но Лули была рада, что в последние годы их стало меньше. Ей было крайне неловко, когда покупатели гадали об их отношениях прямо в ее присутствии.
Кадир положил конец первым предположениям, когда особенно нахальный покупатель подошел к их прилавку спросить, сколько монет Кадир предложил Лули в качестве калыма. Джинн посмотрел ему прямо в глаза и сказал: «Моя нанимательница не товар, который можно купить».
Кадир был для нее много кем (деловым партнером, опекуном, другом), но мужем он стать не мог бы. Даже от одной мысли о подобном Лули содрогалась. Кадир не был ее родственником, но стал кем-то вроде того. Она оглянулась и широко улыбнулась, увидев, как он настороженно смотрит на толпу. Заметив ее взгляд, он нахмурился еще сильнее:
– Чему это ты улыбаешься?
– Ничему. Просто благодарна за твои гневные взгляды, которые внушают людям страх.
Лицо Кадира чуть смягчилось.
– Да? Это твоя улыбка внушает людям страх.
– О, но не настолько сильный, чтобы они не решились достать свои деньги. – Она погрозила ему пальцем. – А это главное.
Единственным ответом Кадира стал страдальческий вздох. Он молча последовал за ней, когда она свернула к новому ряду прилавков. Она пробралась к пустой лавке, зажатой между двумя другими. За одним из соседних прилавков стоял парень, продававший упаковки дорогой шиши для кальянов; его лицо было плохо различимо за дымом, который он выдувал большими кольцами. Во второй лавке торговал старик, продававший редкие иностранные монеты, сложенные за стеклом высокими стопками.
Парень опустил мундштук и воззрился на нее, так распахнув глаза, что впору мух ловить.
– Полночный Купец! – благоговейно произнес он.
Старик хрипло засмеялся.
– Чем я заслужил такую удачу, что ты устраиваешься торговать рядом со мной, Лули аль-Назари?
– Ну и тебе салам, садики, – ухмыльнулась Лули, начиная раскладывать свой товар.
Парень недоуменно переводил взгляд со старика на нее.
Старый купец покачал головой.
– Если окажешься слишком близко к звезде, обожжешься, мальчик.
– Ты преувеличиваешь. – С небольшой помощью Кадира Лули расположила их сокровища на полках. – Я жгу только тех, кто мешает хорошо торговать.
Ухмыльнувшись, она поставила волшебный шар на прилавок и хлопнула по нему рукой.
– Магия! – прошептал парень, увидев, как прикосновение заставило шар стать ярче.
Вскоре у лавки Лули столпились покупатели, глазеющие на ее товар. Сегодня Далия упомянула о том, что товар Расула один из самых востребованных на базаре. Лули не знала, чем именно он торгует, зато была уверена, что ее товары все равно лучше. Собранные ею реликвии были чрезвычайно редкими: путешественнику исключительно повезет, если он за всю свою жизнь наткнется хотя бы на одну.
Однако у нее был компас, который мог привести ее к чему угодно, включая потерянную магию.
Притом она была единственной, кто игнорировал наложенный султаном запрет на торговлю реликвиями, и потому ее смелость хорошо вознаграждалась. Деньгами.
В какой-то момент Кадир отошел от товаров, чтобы встать позади нее с угрожающим видом. Его взгляд был одновременно нацеленным и вездесущим: никто никогда не осмеливался украсть какую-нибудь реликвию из-под его бдительного надзора.
Наконец, когда все предметы были разложены, Лули объявила о начале торговли. Покупатели окружили ее прилавок, словно голодные голуби, жадно тыча пальцами и проверяя магические свойства ее товара. Молодой торговец наблюдал за этим от своей лавки со смесью восторга и зависти.
Лули подняла руки и пошевелила пальцами, шепнув ему:
– Магия.
9
Мазен
На следующий вечер после стычки с джинной султан неожиданно устроил пир, на который пригласил придворных политиков. Дворцовый диван был богато изукрашен красным и золотым и подготовлен к приему пятидесяти гостей. Выступать должны были лучшие танцовщицы и музыканты, готовились деликатесы со всего султаната. Празднество получилось пышным. Все гости явно получали немалое удовольствие.
За исключением Мазена: тот был глубоко несчастен.
Он обещал этим вечером быть в таверне Далии бинт Аднан, а сам оказался здесь, среди людей с фальшивыми улыбками. Ему трудно было удержать собственную фальшивую улыбку в тот момент, когда больше всего хотелось завопить.