Ни грамма не сомневаюсь и давно уже не задаю себе риторического вопроса: а может, я неправ? Я прав. В обществе, смачно заглатывающем гной разваливающегося Запада, я проповедую простые, традиционные, так уже надоевшие, набившие самой Европе оскомину нравственные ценности. Пидорам они опротивели – пидорам хочется свааабоды. Хачююю. И вот уже в Штатах легализуют продажу марихуаны.
История рассудит. В этом плане моя совесть кристально чиста. Я чувствую в себе силу убежденности.
Перечитал последние главы Летных дневников да несколько рассказов из Откровений. Представил себе, что вот это прочитали уже десятки тысяч людей… даже страшно стало. Но уверен: и дальше люди будут и будут это читать. Интерес к моим опусам на Прозе устойчивый. Народу надоела лабуда всех этих детективов: иронических, педерастических и прочих; люди устали от повторяющихся описаний, выдуманных коллизий, в миллионах их сочетаний. А так, как пишет Ершов, вроде и примеров похожих в авиации нет.
Потому что я пишу не для бабла, не для впопулярности, не для пыли в глаза.
Но одним из главных выводов прошедшего года для меня является следующий: раньше я жалел подавляющую массу современной молодежи; теперь же я ее презираю. Я ошибся в оценке своей предполагаемой аудитории. Она не дорастет и не дозреет… ее задавит ипотека, ее обезволит аэрофобия, ее сгноит зависть, ее растлит западная идеология. Она так и помрет в офисах, ненавидя себя и свою работу.
Авиация и внедряемый в души гедонизм находятся на разных полюсах.
Читаю очередное интервью летчика Литвинова, глянул по Ютубу его выступление на концерте в поддержку этого ё–мобильного Прохорова… ну, Литвинов стал пилот–клоун: и рубаха‑то красная, и белое кашне… забывшийся гаер с высшим образованием: его используют, а он и разлаялся. И вроде ж правильные слова говорит, оч–чень правильные, но мой вкус его не приемлет. Вот воротит, и все. Вот чувствуется фальшь. А я своему вкусу привык доверять.
Еще на авиа ру обсуждается статья одного думающего КЛО из ЮтЭйр об уроках казанской катастрофы: очень обширный, весьма глубокий разговор. Денис подключился. Речь, собственно, о недоученности наших пилотов.
Я бы все эти статьи и прочие выступления, ахи и охи, свел бы к простейшей формуле. Пилотов нет, подобрали весь отстой, подмели все сусеки… а теперь удивляемся. Вот и летает этот отстой, эти ошметки, наспех переученные; и суть человеческого фактора в катастрофах – не в совокупности причин и пр., а внутри личностей за штурвалом. Общая деградация общества, дорвавшегося до утоления вожделений.
Той тонкой работы над собой, которая еще просвечивает в Денисе и в немногих ему подобных пилотах, нет и в помине. Пошел грубый помол – и это везде и во всем.
Еще вспомните не раз мои Раздумья ездового пса, еще помянете Ершова…
Хорошие, верные слова Розанова:
…«Счастливую и великую родину любить не велика вещь. Мы должны ее любить, именно когда она слаба, мала, унижена, наконец, глупа, наконец, даже порочна. Именно, когда наша «мать» пьяна, лжет и вся запуталась в грехе, — мы и не должны отходить от нее…»
Я вычитал их на Прозе, выложенными у некоего Юрия Прокуратова, днепропетровского самопального литературоведа. Засел тогда за все его литературоведческие труды.
Прочитал внимательно около двух десятков статей Прокуратова, и накатило какое‑то мерзкое чувство. Талантливый, в общем, человек, но видит все через гнусную призму одних недостатков. Да еще заражен политикой, антисоветчиной… и ничего ж сам не предлагает. Закрыл я его для себя. Но учитывая, что для аффтара нет авторитетов в русской классике, за исключением одного только Розанова, которого он прям обожает, обращусь к последнему. Авось меня тоже озарит.
Ага. Да и Розанов, собственно, такой же: и Гоголь‑то у него плох, и Щедрин, и Белинский, и прочая, и прочая. Да и сам Розанов – нечто эдакое, выдающееся–философское, не всем понятное, вещь в себе, русский Къеркегор… фигня. Он ничего не написал, кроме философских построений, литературной критики… и еще типа дневников. Гершензон его за них ох и хвалит. Хотя… а кто ж такой этот Гершензон? Дык… типа посредник. Вокруг да около…
Философия для меня вообще херня. Я человек сугубо реальный, лопате молюсь.
Что сделал Розанов для русской литературы, для православной религии, для познания человеком себя, для прогресса? История должна была бы рассудить. Прошло, считай, сто лет – да больше, ибо в старости (62 года) он уже был бесплоден, как вот, к примеру, нынче бесплоден я. И что? Где тот Розанов? И где так критикуемые им Толстой, Чехов, Гоголь?