Семь или восемь круглых отличников получили красные аттестаты, а также красивые золотые медали от краевой администрации. Юлька счастлива тем, что наконец‑то свалилось, что аттестат на руках, а медаль… медаль будет себе пылиться в ящике. Самое памятное – шикарный фотоальбом, выше всяких похвал.
Мы с Надей купили роскошный букет из пятнадцати прекрасных белых роз, Надя все толкала меня вручить его внучке при всем честном народе. Но… как‑то все не получалось момента; получилось бы как‑то мельком, в суете, а я ж хотел вручить цветы уж потом, на крыльце, где все фотографировались. Какой‑то дедушка именно так вот, среди торжества, сунул букетик своей внучке и убежал… впечатление смазалось. Так нет же, Надя все‑таки схватила букет и точно так же сунула его Юльке, сидящей с классом в своем углу. Ну, это мелочи.
Я просто был счастлив, и всё. После действа и общего фотографирования на крыльце все стали расходиться. Надя со сватьей пошли к нам домой, а я отвез внучку с родителями в кафе, где собиралась гулянка класса. Потом мы, старики, дома втроем распили бутылочку шампанского «за золоту медаль…»
Юля наша в толпе выпускников была прекрасна: рослая, величественная, зрелая женщина, самая элегантная из всех, вся в жемчугах, тонко и со вкусом подобранных Оксаной. Ну а сама Оксана меня просто сразила: пришла в облегающем маленьком платье, тоненькая, с шикарной прической, помолодившей ее на десять лет, в великолепном макияже, просто красавица… я ее издали, ей богу, не узнал; рядом солидный, строго отглаженный Игорь дополнял картину. И когда директриса вызывала родителей для вручения благодарственных писем, наши Игорь и Оксана выглядели безукоризненно: элегантно, весомо, интеллигентно.
А то. Гордимся.
Как сказал один родитель, офицер: я свой долг перед Родиной насчет детей выполнил и могу смело рапортовать: «Служу Российской Федерации!»
Путин благословил выпуск Рысачка, отечественного самолета местных линий. Я сравнил ТТХ Твин Оттера, Ан-28 и Рысачка. Ну… Рысачок этот – явно не лучший вариант; однако пусть уж хоть их наклепают, а пилоты потом приспособятся. Главное его достоинство – дешевизна. Хваленый (и таки хороший) Твин Оттер стоил в 12–м году за 6 лимонов баксов… куда к черту; Рысачок, думается, на потянет и на два. Вот тогда наши местные компании его начнут покупать и эксплуатировать. А самое главное – мы наконец‑то переходим на самообеспечение. Пока дело стоит за разработкой отечественного двигателя на 650 лошадей, ну, обещают к 15–му году наладить серийный выпуск. И пусть Америка себе облизнется.
Что интересно: не успеет едва появившийся на свет аффтар наваять свою первую жидкую нетленку, как тут же предлагает на Прозе оценить его вывернутую душу. Что за люди: еще та душа не сформировалась, еще человек не оценил и не стал беречь свой внутренний мир, как тут же открывает его для всех помоев жизни.
Ты еще никто и звать тебя никак. Ну дай хоть отлежаться опусу, чтобы посмотреть на него позже, более взрослым взглядом, – нет: нате вам, зацените, буду рад хоть какой оценке, только обратите внимание!
А оценка обычно – фигня. Но из вежливости такие же графоманы лепечут ему что‑то успокаивающе–обнадеживающее. И так вот плодится их племя.
Я мог бы откровенно так и сказать человеку: фигня. Но… зачем распыляться и марать себя. Нет уж, пусть они идут своим путем мимо моей жизненой позиции.
Читаю ЖЖ Дениса. Пишет про CRM. Пишет умно, понятно и интересно. Но… я явственно ощущаю свое равнодушие ко всей авиационной теме. Они все молоды, они – на другой планете; дайте мне дожить спокойно на этой. Они смотрят вперед; я оглядываюсь на пройденную жизнь. Я слишком занят собой на старости лет. Плохо это или хорошо, но я дал волю своему эгоизму, который всю сознательную жизнь зажимал в себе на благо других. Устал. Идите вы все своей дорогой; мне теперь интересен только мой путь, он уже близится к концу. Я думаю о вечном: о птичках, о листиках, о диком винограде. Я умру, а все это буйство природы будет вечно продолжаться. Листики будут расти из меня.
Завтра 49 лет со дня моего первого самостоятельного полета на Як-18А. Вслушиваясь в себя, чувствую: авиация как интерес из моей жизни уходит, остается инерция, чисто технические цифры и понятия. Я совершенно хладнокровно воспринимаю информацию о событиях в авиации, будь то взлеты новых марок самолетов или авиакатастрофы. Ушло.
Может, авиация была вообще не моё? Помнится, писал в дневнике, еще 90–х годов, что интерес к ней к этому времени уже заключался для меня лишь в передаче опыта при обучении молодых. Пожалуй, лишь первые 25 лет мне было интересно. Потом приелось до оскомины и горечи. Слава богу, я успел этот интерес описать и оставить на память потомкам. А молодые ж до сих пор считают, что я прям таки безумно влюблен в то же самое, о чем взахлеб мечтают они.