В письме родителей рассказывается сюжет постановки, в которой, по их мнению, присутствуют сцены вопиющего пренебрежения к нравственности.
«Главный герой – мальчик, который был изнасилован в школе учителем–педофилом, – под влиянием выкуренной сигареты с марихуаной погружается в сон–воспоминания, содержание которых, воспроизведённое на сцене, может при просмотре спектакля детьми причинить вред их психическому, духовному и нравственному развитию», – следует из письма.
По словам родителей, второй и третий акты спектакля пронизаны развратными сценами совращений и призывов к сексу, пропагандой употребления алкоголя и наркотиков, нецензурной лексикой. Все это происходит на глазах не только зрителей, но и участников детского хора театра 6–14–летнего возраста.
Авторы письма сообщили, что инициатором и воплотителем постановки является народный артист России, худрук оперы театра Александр Титель, которому в прошлом в постановке оперы «Травиата» «уже удалось «протащить» на сцену пропаганду откровенных развратных действий».
И как прикажете относиться к этим… театралам? Катарсиса им, бля, захотелось.
Александр Титель. Корни наши…
Когда одолевают тоскливые сомнения в собственных литературных способностях, я открываю свои дневники на любой странице, читаю их минут десять и плавно успокаиваюсь. Были у меня те способности или не было их – а летные дневники мои, уникальные, единственные в мире, существуют теперь независимо от автора. Самое ценное в них – искренность. Я не лгал себе, не лгу и читателям. И приходит спокойная уверенность в своей правоте.
Моему любимому маршу «Прощание славянки» сто лет. Бессмертное произведение Василия Ивановича Агапкина и сейчас считается лучшим российским маршем. Тамбовчане молодцы: к столетию марша на его родине открыли мемориальную доску, провели фестиваль духовой музыки.
Интересная аналогия. В лесу перед нашим окном растет пересаженный васильковый куст. Сорняк, но культурный, заботой садоводов превращенный в украшение сада. Не знаю, рвался ли он обратно из сада в свои пампасы, но мы его высадили в лес. Изредка поливаем, но, в общем, бросили на произвол судьбы. Приспосабливайся, если хочешь жить.
Вот так же, чужой волей, северяне в Америке принесли рабам–южанам свободу. Которой те не особо‑то и хотели, боялись её и с ужасом думали, как жить дальше.
Вот так же, примерно, царь избавил крестьян от крепостного рабства. Из которого на свои хлеба не очень‑то многие рвались, особенно дворовые.
И так же точно либералы принесли нам в начале 90–х капитализм и прям кучу свобод… которые мне и на фиг не нужны, хотя я заикался о них в молодости. А в зрелой старости… да лучше бы добрый барин меня кормил баландой до смерти – но я бы знал, что защищён от превратностей судьбы.
Так думают и многие армейские, и космонавты, и представители других госструктур.
А теперь мне говорят: рискуй! Выбирай! Ты свободен! Куча возможностей!
На фига мне теперь ваши возможности. Ну, ладно, я старик, дотерплю.
Так вот. Как ни трудно, как ни страшно было, а судьбу, ниспосланную свыше, крепостные приняли, да и деваться было некуда. Стали поневоле сами думать о своем будущем и добывать свой кусок хлеба.
Прошли десятилетия – не века, нет! И уже дети этих крепостных восприняли новую жизнь такой, какова она есть, и с ужасом вспоминали они теперь о страшной судьбе своих предков, и радовались они своей свободе, и оценили её. И как раньше привычно было жить крепостным в страхе перед гневом барина, так их детям стало привычно жить в страхе перед поворотами судьбы, и они вертятся, и их потомки будут вертеться.
И уже моя внучка растет в страхе перед своим будущим, и задумывается о профессии, и предпринимает какие‑то превентивные шаги. А я в её возрасте ещё в песочке играл.
Вот теперь тот василёк мается в засуху, выискивая каждым корешком живительную влагу, – и никто его больше не польет! А через пару лет он приспособится, корни разрастутся, – и как век там жил.
Поэтому не надо бояться за судьбу своих детей и внуков. Они справятся.
Мы оцениваем их умение выжить, ориентируясь на наши, старые, проверенные способы выживания. Они же найдут свои возможности, новые, пусть непонятные и сложные для стариков. Жизнь пойдет вперёд.
Один из читателей поделился ссылкой на новую авиационно–писательскую звезду, из военных летчиков. Мой полный тезка, полковник В. В. Чечельницкий. Друг ныне покойного Тимура Апакидзе, тоже увлекается восточными единоборствами, плюс – горными лыжами, имеет более 800 парашютных прыжков, 13 переломов, 32 года летного стажа, причем, большинство налета – на Ту-22М3, Заслуженный военный летчик, Морская авиация; Сокерин должен его хорошо знать; при случае заикнусь.