Как же надо было достать человека суетой жизни, чтобы он в старости наслаждался её отсутствием, суеты этой.
Вечерами смотрим с Надей сериал о Мессинге, сопереживаем.
Снов своих я практически не запоминаю. Что‑то снится, а что… не припомню.
Это мне награда за те бессонные ночи – тысячи ночей…
Вчера был день отдыха. Надя напекла пирогов, я пропылесосил, пришла внучка, пообедали, дали ей пирожков домой. Потом валялись: я у компьютера, Надя – у телевизора. Вечером смотрели концерт памяти Магомаева. Интересные и удачные находки: совмещение записей певца и современных исполнителей. Не понравилось то, что ритм старых песен изменён: блюз – на боса–нова и т. п. Ну какая «Королева красоты» без твистового ритма и саксофончика. Ведь «Лучший город земли» в ритме твиста оставили, и хорошо.
Так‑то концерт хороший… если бы не реклама. «Чаруюшчый аромат настояшчэго кофэ» достал, и мы громко встречали эту рекламу дружным: «чтоб ты обосрался!»
Поинтересовался я, просто так, что же нынче за океанские лайнеры–корабли на свете. Оказалось, что вот только что, 20 ноября, в Финляндии по заказу спущен на воду громаднейший, в 5 раз больше Титаника по водоизмещению, круизный лайнер «Оазис морей». 16 палуб, длина 360 метров, ширина 60. Он берет 6000 пассажиров, 2000 членов команды. Естественно, шлюпок хватит на всех. На нем 20 бассейнов, вмещающих 2300 тонн воды, каток, карусель, парк, поля для гольфа, волейбольные и баскетбольные площадки, шоп–улица, амфитеатр, горка для скалолазания, и многое, многое другое. Две недели плавания на нем, в дешёвой каюте, – от 1300 евро. Это ж даром!
Вот тебе и кризис.
С Надей вечерами смотрим по видику «Ликвидацию». Фильм прекрасный, успешно соперничающий с «Местом встречи…», но это уже новый этап, через тридцать лет: другая, более жизненная игра, другие, более откровенные коллизии. Одесский колорит бесподобен.
Очень редкое кино среди современного мусора. Единичное.
Смотрели ещё с Надей «Властелина колец» в циничном гоблиновском переводе – ржали. Зато все, о чем говорят, понятно: там все строго по тексту. Кстати, надо бы прочитать книгу – три толстенных тома.
Умер Егор Гайдар, внук писателя, ошеломивший страну шоковой терапией. Прошло 15 лет. Страна тянется немытым рылом к Европе, а своих предприятий как не было новых, так и нет. Авиация моя загублена. Перспектив никаких. Мы все больше становимся сырьевым придатком Запада.
И что я должен теперь сказать над гробом реформатора?
Ничего.
А славословий, как и проклятий, в интернете – то на то. Лузеры его ругают; те, кто нашел себе бизнес, – хвалят. Но перспектив на новом пути я не вижу. Вижу бомжей, роющихся в помойках, вижу наркоманов, вижу беспризорных детей, вижу надувание щек. Вижу разгул бюрократии. Вижу мелкие подачки народу. Вижу, что народ озлоблен и разделен на два лагеря. Но не вижу ни одного качественного продукта отечественной промышленности, созданного из отечественного сырья. Страна встала на рельсы нового капиталистического пути, а лыжи переобуть так и не смогла.
Ничего я о реформаторе Гайдаре не скажу.
Взял у детей первый том Толкина, буду знакомиться по–настоящему с «Властелином колец» – шедевром 20–го века. Начал читать: после просмотра фильма все написанное в книге мне понятно, перевод хороший. Хорошее развлекательное чтиво. Только уж очень объемное. А фильм просто прелесть.
Днём смотрели передачу по питерскому каналу про Ахматову. И что уж такого нашли в ней восторженные почитатели? Я этого понять не способен, как, кстати, и в Цветаевой. Ну, выстрадала, бедная женщина. Но ещё в 20–х годах признать её классиком… да, собственно, кто признал‑то? Красноармейцы? Матросы? Крестьяне? Инженеры? Врачи? Нет! Такие же, как она:
«Ают оки, эют юки. Всплески? Блоски? Нет. Мракеет.
Тени шастают тягуче. Ночевает темь плакуче…»
Серебряный век… Новации. Поиски и потери.
«Реквием» её я читал, не раз. На фоне того всеобщего страдания народного, что потом вскрылось, – не впечатляет. Ну, такой вот я дубинноголовый. Пристегнуть страну к тюрьмам, конечно, – смело, но кто ж тогда ту страну двигал и развивал?
Мне кажется, ей импонировало: семнадцать месяцев стоять в очередях у тюремного окошка – ей, классику, – передавать посылки непонятному и не очень‑то любимому и любящему сыну, рожденному от нелюбимого мужа–тирана, – но жертве!
Питерским же интеллигентам надо было вознести на щит жертву–классика. И пошло–поехало.
А что, по существу, такого классического, чтоб в школе изучали, она написала?
Черный квадрат…
Ну, а про её личную жизнь… как у всех прижизненных, осыпанных восторгами: в народе это называется б…дство, причем, оправдываемое теми же питерскими интеллигентами, как и её славословие Сталину.