Но среди горожан очень модно стало увлекаться всяческой галиматьёй: современный рефлексирующий интеллигент уже не может обходиться без услужливого психотерапевта, прям‑таки героя нашего времени. Видимо, оброненное в какой‑то из моих книг словечко «экзистенциализм» приблизило меня к этому читателю настолько, что он посчитал меня, ямщика, «своим». Вот и думаю, как бы его не обидеть и что‑то ж ему внятное сказать… и отдалиться.
Тем более что в книге Франкла попадаются вещи, вполне для меня понятные. Надо будет ещё раз пролистать её. Может, там заключены несметные сокровища духа, а я, пес ездовой, все бегу за своим куском требухи.
Читая Кондакова, не могу отделаться от досадной мысли. С точки зрения современного труса–читателя, пилот Кондаков – просто самоубийца. И даже с точки зрения моей, такого же, как он, профи… ведь, получается, абсолютно безбашенный был пилот. Господь его хранил множество раз. Это одно.
А второе: вот уж – типичнейший аэрофлот. Холостая жизнь, рестораны, бабы, пьянь, воздушное хулиганство, понты… И преподносится это – как так и надо. Вот точно создает и преподносит образ, который и так укоренился в мозгах обывателя: риск, удаль, беспросветная храбрость, сплошные нарушения, умение вывернуться, везение, и – снятие стресса, снятие стресса, снятие стресса… ещё и пьяница… в меру, конечно, иначе столько бы не пролетал.
Я поневоле задаю сакраментальный вопрос: как же он, с такой непредусмотрительной, бесшабашной натурой, дошёл от По-2 до лайнеров, как вообще удержался на них, как пролетал более сорока лет и как же это он никого не убил? Я задаю этот вопрос точно так же, как задавали его друг другу обо мне читатели «Великой Грозы».
Вот – образ сталинского сокола, созданный пером. А ведь на самом деле Кондаков был хороший пилот, с ним летал в свое время Витя Колтыгин. Значит, такой вот талант у писателя.
А таки талант.
Близким соседом моей повести в рейтинговом списке оказался отрывок, или отдельный рассказ, «Венецианский купец» братьев Шаргородских, о судьбе блокадницы–актрисы. Я прочитал, скачал, дал Наде. Она согласилась, что написано сильно и талантливо… но так писать не надо. Да, не надо… но – сильно. Учусь.
Да… А вот я прочитал тут ещё один рассказ этих же братьев, Александра и Льва, и уже другое впечатление. В том, первом отрывке лишь слегка был заметён еврейский акцент, такой прекрасный в гомеопатических дозах. А здесь уже бьёт фонтан жидовского духа, эти словечки и фразы на идиш, и это отталкивает. И прям получается, что все речи для сталиных и хрущевых писали вумные дети Израиля. И тираны их прям на грушах вешали, видать, за большой ум.
И тут же еврейство наставило аффтарам одних чистых десяток. Ой вэй.
Именно чувство меры определяет ценность произведения для массового восприятия. А здесь, в этом рассказе, уже – элитарное, для хасидов, да ещё и без меры… гротеск.
Я читаю рассказы Нины Ядне, написанные в первую очередь не для ненцев, а для сердец. И берет за душу. Я читаю рассказ Шаргородских, написанный для всех, – тоже берет. А когда эти же евреи пишут для евреев… езжайте‑ка вы лучше в Израиль. Да они, видимо, там и живут, а просто пасутся на полях рунета.
И когда летчик пишет для летчиков, то лучше выкладывать это на специальном сайте — не так ли, Вася?
А ещё висит книга Норбекова с соблазном самостоятельного лечения при помощи собственной воли. Но чтобы этим заниматься, нужно время и свобода. Во–первых, надо прочитать до конца, внимательно, концентрированно, чтобы изменить свое мировоззрение. С налету, между делом, этого делать не стоит: только дискредитируешь идею.
Вот не могу принять «Опыт дурака». Не моё это. Полез, весь в сомнениях, в интернет – боже мой! Да там про Норбекова – как про Кашпировского, если не больше. Почитал. Ага, понятно: Игорь был прав. Хорошо, что я не купился на развод, не потерял даром время. Хотя, говорят, у Норбекова есть и кое‑что полезное, но пусть это используют другие. Как вот у Бутейко. Но верить человеку, который, мягко говоря, лгун, охоты у меня нет.
Увлекся я чтением «Гуманной пули» Оскотского: ну, молодец. И хотя написано 10 лет назад, но актуально. Во многом, очень во многом я с ним согласен. Кое на что он открыл мне глаза. Интересно сравнение его прогнозов с нынешней действительностью. Но надо делать скидку на питерское происхождение автора, на его очень легкий, но определенный еврейский акцент, а также на принадлежность к военно–промышленному комплексу.
По телевидению поминают Листьева, убитого 15 лет назад. Я не любитель телевидения, и фигура этого человека для меня как‑то… не знаковая. Ну, убили. Большие бабки были там замешаны. Чего‑то не поделили. А в сказки «про благородных порывов» что‑то мало верится.