Дочитал Оскотского. Ну, технократ он, конечно. Однако от его перспектив мороз по коже. Хорошо, мы не доживём до тех времён.
Дима Б. сдержал свое слово и прислал мне сценарий фильма «Небожители» («по мотивам книг В. В. Ершова»). Три года он над ним работал, вникал в авиационную суть; теперь вот представил на мой суд. Начинается буквально: «Когда вываливаешься из…» и далее по тексту «Раздумий». Мысли капитана идут сзади рефреном.
Ну, изучу. Представляю его душевный трепет. Умный мальчик. Они с ребятами всерьёз берутся снимать фильм. Постараюсь помочь, чем смогу.
Читаю сценарий… и как в лесу: чем дальше, тем страшнее. Мальчик не совсем понимает. Мальчик явно идёт по пути, проторенному Эксмо, он с восторгом пишет мне о том, какой термояд будет в классной авиационной упаковке… как это круто… как это модно…
Я его немного осадил (по Карнеги, разумеется, деликатно), но требую, чтобы он изложил суть в синопсисе. Если увижу, что он четко представляет себе идею, – буду с ним работать, если нет… дам ориентиры для работы над собой и откланяюсь.
Дима оказался крепким орешком. Какой там трепет. За ночь накатал мне письмо на 9 страниц, где на взлётном режиме показал, что умеет бороться и убеждать. Но экзальтирован до ужаса. Надя прочитала, вся в трансе: «С кем ты связался».
Да я‑то что. Мой текст идёт сзади рефреном, это вроде как классика. Случаи, описанные мною, – да пожалуйста, обыгрывайте. «По мотивам, по мелодиям» – мне вроде и обижаться не на что; ещё мне же и реклама. Пусть они там создают свое кино. А я здесь скорее – главный авиационный консультант. Мое дело – не допустить откровенных ляпов, чтобы авиационная общественность не оплевала фильм.
Между делом правлю сценарий. Что касается собственно полетов в нем – это моя прерогатива, в остальное лезть не буду. Дима шлет письмо за письмом. Он очень переживал, боялся, что я не соглашусь с ним работать. Но – вёрткий по жизни человек, видно. И очень энергичный, прет буром. Четко представляет, как будет биться с продюсером. Ну да богатенькая компания платит, я так понял. Посмотрим.
Что‑то куча забот. Но я понял одно. С книгами, с этим «кином» – это все меня не должно колыхать: дело сделано. Люди заинтересовались, хотят на этом сделать деньги, крутятся… но идея‑то моя; меня не должны обидеть. Миллионером с этого не станешь, но хоть видно, что я недаром затевал свою писанину.
Надя это все понимает, но держит меня в очень черном теле, чтоб не возомнил. А мне это – семечки. Я не такой. Об себе, конечно, понимаю, но обезьяний характер как‑то не даёт зазнаться; я даже не совсем осознаю, что становлюсь известным во все более широких «узких кругах», что надо ощущать бремя своей значимости… Я простой пенсионер. Вот гараж – это как раз по мне: мелкие заботы… а полночи почему‑то не спал, все прикидывал швеллеры к кирпичам.
Никита из Питера прислал мне большую статью о профессиональных и личностных качествах современных менеджеров. Хорошая статья; умный молодой человек.
Тут же ж недавно стукнуло 60 Надежде Бабкиной. Шуму много, да кругом передачи о ней, да фильм, да интервью… Бойкая и талантливая женщина. О своем молодом бойфренде, ровеснике сына, она говорит свободно. Мне понравился её вариант известной поговорки: «С каждой собакой разговаривать – и до дому не доедешь». Хорошо сказано. Ледокол должен переть вперёд.
Я вот перечитываю дачные записи. Они непритязательны, даже примитивны. Но я напиваюсь здесь мелочевкой растительной жизни. Это именно жизнь, размеренная, неспешная, естественная. Та жизнь, над которой я пролетал, сладостно мечтая о ней. Ну, вот она, хоть заешься. То, что было всегда и всегда будет: снег, вода, трава, комары, созревание и сбор плодов труда своего, боль всего тела, крепкий сон.
В городе жизнь искусственная, недужная, нервная и пыльная: надо успевать. А для пенсионеров там она – медленное умирание в очередях и у телеящика.
Нервное напряжение Надя разряжает на мне. Вот опять ругает за интернет. Вот раздраженно шлет подальше корреспондентов: снова доставал меня Первый канал, да ещё какое‑то радио. Она раздражена моей общественной деятельностью.
Но я теперь спокойнее к этому отношусь, молча делаю то, что нужно мне.
А вдохновения писать нет. Мне теперь больше нравится мой статус пенсионера. Я не спеша встаю, зная, что бежать никуда не надо, делаю зарядку, пью свой кофе, сажусь за компьютер и до обеда ковыряюсь в интернете. Потом готовлю ужин. Иногда что‑то по дому, по гаражу, в машине. Захочу на дачу – еду на пару дней на дачу. Больше как‑то не приходится; ловлю себя на мысли, что мне удобно в любое время либо жить на даче, либо в десять минут собраться и уехать домой, причем, не спеша, в удовольствие. И на даче через два дня уже скучновато, хочется проверить почту. А проверив почту и насидевшись в интернете, испытываю желание ехать на дачу.