— А меня вот тоже недавно за иностранца приняли, — раздался внезапно позади хриплый, но добродушный бас. Над спинками кресел вырос и склонился к ним какой-то веснушчатый, курносый дядечка. — Мы с Ялты сейчас летим, с другом, отдыхали там. Да вот он, мой друг, рядом сидит, спит. Видите? Ну, пошли мы на пляж в Ялте. Я с себя все снял — часы, брюки — и ему. Стереги, раз плавать не можешь. Окунулся — вода как лед! Январь все-таки. Вылажу — ни друга, ни штанов моих, ни часов, ни ключа от палаты. А друг, оказывается, в ресторан «Ореанду» зашел, погреться. Ну и засиделся. А я весь день по городу в одних плавках ходил. Все думали — иностранец. Пальцами показывали!..
…Надрывался проголодавшийся младенец. У туалета, где кто-то вздумал побриться, создалась очередь…
Прилетели. При выходе веселый, улыбающийся Медовар представил своим спутникам остальных интуристов, господина с седыми усиками и сухопарую бабусю: «Герр Шнорре! Фрау Рейнголд!»
— Какое удивительное совпадение! — восклицал Медовар. — Мистика! Представьте, наши западногерманские коллеги следуют по тому же маршруту, интересуются русской глубинкой! Сначала сюда — в областной центр, затем — вполне возможно — в районный и, наконец, чем черт не шутит, мы все вместе отправимся в Ермишинские Пеньки! Мечта Ильи Филипповича Мухортова сбылась бы в таком случае на двести процентов! А для нас, — добавил он, понизив голос, — это лучше. Вместе с ними и нас будут принимать на уровне мировых стандартов. Понимаете?
— Интуристы здесь? — впрыгнула с трапа в открывшуюся дверь девушка в умопомрачительной, расшитой цветами дубленке. — Граждане, вернитесь на свои места! Вернитесь, гражданин! Пропустите интуристов! Сядьте, гражданин! — толкнула она локтем Медовара. — Сядьте, вам говорят! Интуристы, пройдите вперед! За мной идите!
Да уж не та ли это самая девица?! С тем же красивым, правильным, пустым лицом, с той же всесокрушающей деловитостью робота. Но как же она сюда попала? Каким образом обогнала самолет?..
Послушно семеня вслед за властной красавицей, интуристы скрылись в здании аэропорта. Прочих — хоть здание аэропорта было в десяти метрах — долго выдерживали на обжигающе морозном, метущем по бетону январском ветру. Но вот прибыл длинный приземистый автокар. Взявшись за руки, дежурные девчата стали втискивать туда пассажиров, как сельдей в бочку. Набили, примяли, с трудом закрыли дверь. Автокар тронулся. И тут же остановился. Приехали.
Когда они, пробившись через толпу, вышли на другую сторону здания, на площадь, от подъезда плавно отошла новенькая, сверкающая черным лаком «Волга». Мелькнуло знакомое, похожее на мотыгу лицо.
— Момент! Момент! — бросился было вдогонку Медовар.
Но Твердохлебова схватила его за шиворот:
— Перестань суетиться!
Медовар вскипел:
— В чем дело? Я всего лишь хотел узнать, в каком отеле они планируют остановиться! Между прочим, я не для себя стараюсь! Да, да!.. И поскольку старшим группы являюсь все-таки я, а не… то попрошу вас… Да, да, попрошу!..
Он сказал «вас», имея в виду и Огаркова. И не ошибся. Старания Медовара казались Виталию чрезмерными. Было просто невыносимо, невыносимо…
— Анатолий Юрьевич, — произнес он невольно для самого себя, — но это… это ж для нас… ну, унизительно даже, если хотите. Вы извините, но… Это…
— Молодец, Виталий! — повернулась к нему улыбающаяся Луиза Николаевна. — Спасибо за поддержку! До чего же вы похожи на… на одного нашего общего с Медоваром знакомого! Правда, Толя? Ты не находишь?
От их дружного натиска Анатолий Юрьевич съежился как-то, сгорбился.
— Не нахожу, — проворчал он в сторону, — если и похож, то только возрастом, ничем больше…
Она улыбалась.
— Ну ладно, ладно, не волнуйся. Тебе это вредно.
«О каком общем знакомом они говорили?»
— Прощения просим… — рядом с ними, переводя сомневающийся взгляд с одного на другого, стоял человек, от которого крепко пахло бензином. — Вы случайно не группа будете? Из Москвы?
Их встречали! И даже с транспортом. Заняв в автобусе, украшенном надписью «Филармония», командорское место, Медовар повеселел.
— Итак! Каков наш маршрут? — обратился он к водителю. — В филармонию? Отлично! Затем, надеюсь, вы сможете нас доставить на улицу Декабристов, на радио? Сможете? Отлично! Дело в том, уважаемый, что у нас, — он озабоченно глянул на часы, — в семнадцать тридцать запланирована запись. Сможете? Заранее благодарим!
Директор филармонии, представительный мужчина с поставленным голосом — брошенный на руководящую работу оперный певец? — принял москвичей в своем увешанном афишами кабинете. Больно стиснув им руки, усадив, он поделился планами. Письмо в столицу жителя Ермишинских Пеньков Ильи Филипповича Мухортова, содержание которого известно всему активу, вызвало к жизни целый ряд мероприятий. Задуман, в частности, межрайонный «Фестиваль искусств». На село едут артисты, музыканты, писатели. Подготовлена специальная сводная афиша… Шурша висевшими на стене бумажными простынями, директор нашел, снял и расстелил на столе самую яркую.