У Лучика защекотало в животе, но он знал, что суп из шишек тут ни при чём. Он изо всех сил сжимал лестницу, а Джек добрался до верха, с криком «Осторожнее там, внизу!» сбросил вниз оранжево-белый дорожный конус, перерезал верёвку, на которой висела табличка, и скинул её вниз.
Порыв ветра подхватил и закружил её. Она опустилась на крышу фургончика, а затем с глухим стуком упала на землю. Джек начал спускаться. Тут Лучик снова заговорил.
— А как звали сына лорда Великанна? — спросил он.
— Гораций, — сказал Джек.
— Вы его помните?
— Ну конечно. Моя жена Агнес иногда с ним сидела. Мыла его. Переодевала. Пела ему песенки.
Когда Умелец Джек сказал «пела ему», его блестящие ботинки снова оказались на уровне глаз Лучика.
— Пела?
— О да, у моей Агнес просто ангельский голос. Она чудесно читает нараспев список названий таблеток от аллергии и других лекарств, которые ей прописали.
Господин в блестящих ботинках.
Дама с ангельским голосом.
Что, если он помнит не родных маму с папой, а всего лишь их СЛУГ? Что, если он и есть тот самый пропавший сын четы Великаннов?!
Позади Лучика кто-то чихнул так громко, что даже насекомые в траве перепугались.
Он почувствовал знакомый запах уксуса и сточной канавы.
— Где ты взял эту лестницу, Лучик? — воскликнула миссис Ворчунья. — Длиннее я в жизни не видела! — Она присмотрелась. — А ты в курсе, что к ней приделан смешной маленький старичок?
— Это Умелец Джек из поместья Ве-ликаннов, — сообщил Лучик. — Или Джек-умелец.
— Ты уж определись! — потребовала миссис Ворчунья.
— Его называют и так и так, — объяснил Лучик. — Это его лестница.
— Жаль, — сказала миссис Ворчунья. — С хорошей лестницей дело всегда спорится.
Джек преодолел последние несколько ступенек и сошёл на землю.
— Рад с вами познакомиться, мэм, — сказал он.
— Это с ней-то ты рад познакомиться? — возмущённо проревел мистер Ворчун, появившийся из фургончика. — Немудрено, ведь ты её совсем не знаешь! — Он довольно фыркнул, в очередной раз радуясь своему остроумию. — Это не женщина, это ходячее несчастье!
Миссис Ворчунья отправилась на поиски еды к завтраку (и позже вернулась с корзиной, полной грибов, в которых мистер Ворчун распознал «самые ядовитые из мухоморов». А она всё настаивала, что их вполне можно есть и что её двоюродная сестра Лил время от времени лакомилась точно такими же грибами. Когда мистер Ворчун поинтересовался, какая же из её многочисленных двоюродных сестёр — Лил, миссис Ворчунья ответила: «Та, что умерла от отравления»).
Пока она ходила, Лучик, пользуясь возможностью, расспрашивал Умельца Джека о Горации.
— А как он выглядел?
— Откуда такой интерес? — спросил Джек, собирая оставшиеся таблички с надписью «ВЕЛИКАНН ЕЩЁ НЕ ЗНАЧИТ ВЕЛИКИЙ».
— Да так просто, — смущённо сказал Лучик.
— Он был совсем маленьким. И между нами говоря, — добавил Джек, понизив голос и приблизившись к Лучику, — как по мне, все дети на одно лицо.
— Ох, — вздохнул Лучик. — А у него не было родимых пятен или ещё чего-нибудь такого?
— Особых примет? — уточнил Умелец Джек, потирая подбородок. — Да нет, вроде бы. Разве что уши.
УШИ?!
— Уши? — переспросил Лучик.
— Ага, — кивнул Джек. — У него было три уха.
Лучик раскрыл рот от удивления.
— Да шучу я! — сказал Джек с громким хохотом. — Всего два, и причём совершенно обычных.
Лучик поник.
— Совсем не как у меня... — сказал он тихо-тихо, почти шёпотом.
— У тебя тоже самые что ни на есть обычные уши, Лучик! — ободряюще воскликнул Джек.
Но Лучику показалось, что он говорит так из вежливости.
Глава десятая
Вот это фрукт!
Вскоре колонна со статуей и Умелец Джек остались далеко позади. Путешествие Лучика, Ворчунов и Топы с Хлопом близилось к концу.
Очередным ориентиром на не вполне настоящей карте клоуна мистера Губы был гигантский помидор. Лучик с нетерпением ждал, когда же он покажется, и вот...
...Оказалось, что карта не врёт: Лучик в самом деле увидел большущий помидор. Не просто крупный (в таких случаях садовнику говорят: «Вот это гигант! Как ты его вырастил?»), а огромный, ТАКОЙ БОЛЬШОЙ, ЧТО В НЁМ МОЖНО БЫЛО ЖИТЬ.
Лучик остановил ослов и подошёл к помидору. Даже вблизи он был совсем как настоящий. Лучик постучал — звук убеждал, что внутри пусто.