Поэтому Роддерс Лэзенби тоже поспешил прочь. Хихикая про себя, он пересёк двор и через арку выбежал в открытое поле. Он бежал по снегу, и на его лице сияла широкая улыбка. «Вот она, настоящая свобода, — думал он, — какое счастье, что больше не нужно ни минуты находиться с этими никчёмными…»
И тут у него перехватило дыхание. Казалось, питон плотными кольцами обвил его живот и крепко сжал.
— Минуточку! Что за… Стойте! Нет!
Что-то подняло его над землёй.
— Помогите! Чт…
Никакого питона там не было. Зато был слоновий хобот. «Опять этот Пальчик и противная розовая девчонка», — подумал Роддерс.
— Немедленно поставь меня на землю! — потребовал он у слона, когда немного пришёл в себя.
И Пальчик перевернул его вверх ногами и уставился на него большими глазами. При появлении Роддерса Лэзенби колибри Завиток и Спиралька улетели прочь, покинув свой вечный пост над головой Мими. Такое уже случалось. Этим птичкам явно что-то сильно не нравилось в Роддерсе.
Твинкл остался один на один с сумасшедшей дамой на шумном летательном аппарате, которая неимоверно его злила. Он решил, что лучшее, что можно сделать, — это запустить в неё чем-нибудь. Чем-нибудь тяжёленьким и таким, что быстро летает, — тогда он сможет точным броском сбить её.
Он огляделся в поисках подходящего снаряда. Каменные усы, отвалившиеся от статуи, не раскололись на кусочки, и форма у них была совсем как у бумеранга. Их и можно было запустить в воздух. Он взял усы, ощутил в руках их тяжесть — а они и впрямь были тяжёлые! — и стал прицеливаться, ожидая, пока Молния вновь снизится. Готово. Цель выбрана.
В этот момент промёрзшая дыня, брошенная в Твинкла Лучиком (снаряд он взял в маминой сумке), ударила злодея в живот, словно пушечное ядро. Твинкл от боли издал самое громкое «А-А-АЙ!», на какое только способен человек, и рухнул на Майкла Облома, который уже был без сознания.
— Отличный удар, Лучик! — похвалила миссис Ворчунья, всё ещё привязанная к мальчику.
Она прижимала к себе Шоколадного Пряника, восседая на Роддерсе Лэзенби, лежащем в снегу лицом вниз. Но, к огромному сожалению для них, Твинкл недолго пролежал без движения. С яростным криком он поднялся на ноги. Птичий костюм на нём порвался, одно крыло повисло, будто сломанное.
Завиток и Спиралька кружили над ним, поклёвывая его гигантский клюв. Твинкл попытался отогнать их руками.
Пальчик побежал было вперёд, но пройти сквозь арку, через которую Лучик так метко кинул промёрзшую дыню, слон не смог. Вдруг раздалось громкое «БАМ-М-М!» — и Твинкл повалился на камни, которыми был выложен двор. Мисс Эдна Норов со всей силы ударила его по голове одной из своих лучших сковородок. Она посмотрела на обездвиженного гиганта, и на её тонких губах появилась довольная улыбка.
Глава тринадцатая
Финиш!
На месте происшествия инспектора Брауна встретили мисс Норов со сковородкой в руке и трое сбежавших заключённых, привязанных верёвками из тесёмочек от детских ночных рубашек к высокой статуе её деда. Миссис Ворчунья танцевала вокруг них.
Несколько мгновений спустя беглецы поступили в распоряжение инспектора. Он закрыл их в специальном отсеке полицейской машины. Уже очень скоро им предстояло вернуться в ту же тюрьму, откуда они сбежали. Твинкл недооценил мисс Норов. Он недостаточно крепко привязал её к стулу на кухне, и она вместе со своей сковородкой отомстила ему.
Тем временем Лучик, взобравшись на спину Пальчику, отправился на поиски мистера Ворчуна и его стражей. У слонов очень хорошее обоняние, и потому Пальчик, подняв хобот и несколько раз принюхавшись, заспешил по заснеженному полю к сарайчику. Лорд Великанн услышал топот слоновых ног и посмотрел в щель между брёвнами. Он понимал, что его песенка спета. Мистер Ворчун находился у них с Мэнди в плену, зато у противников был слон, а неподалеку завыла полицейская сирена.
— Я ухожу, — сообщил лорд Великанн Мэнди. — Мы старались как могли. Но у нас не получилось. Я ухожу. Можете пойти со мной, если хотите. А не хотите — оставайтесь тут. Возможно, Саблезуб задержит их ненадолго, но у него не получится одновременно охранять мистера Ворчуна и защищать вас.