— Эй, лысый, — обратился он, очевидно, к Роддерсу Лэзенби, — мы не будем тут ждать весь день. Убери свою машину, ладно? А то мы её переедем.
— Переедете? — переспросил полосатый господин.
— Вот именно. Слон, фургон, прицеп, всё такое.
Мистер Ворчун развернулся и пролез обратно в узкую щель между оградой и фургоном, спугнув диких голубей, и они взлетели, громко хлопая крыльями.
— Мой папа, — объяснил
Лучик. — Извините.
— Нельзя извиняться за родителей, Лучик, — ответил ему Роддерс Лэзенби и отошёл погладить Пальчика по хоботу. — Они достаточно взрослые и могут сами попросить прощения.
Мне вот было очень стыдно за мать. Она доставала из сумочки напудренный носовой платок, посасывала уголок и вытирала • им воображаемую грязь у меня с лица.
— Перед вашими друзьями?
— Перед советом директоров. Даже когда я стал председателем «Разрушений Лэзенби», — посетовал Роддерс.
— Разрешений? — переспросил Лучик, подумав, что неправильно расслышал название компании. Может, они выдавали разрешения — например, на постройку зданий?
— Нет, разрушений, — поправил его Роддерс Лэзенби. — Мы уничтожаем разные объекты... Так же, как моя мать уничтожала мою уверенность в себе!
— О, — протянул Лучик. — Извините.
— Только представьте, — начал полосатый господин, — мне было сорок три, я стал главой компании, сидел в самом большом кресле во главе стола в комнате переговоров... а мама заходила без приглашения и тёрла меня этим платком... позор!
— Мне бы тоже было стыдно, — согласился Лучик. — Она до сих пор так делает?
— Перестала после того, как я запер её в подвале! — со смехом воскликнул Роддерс Лэзенби.
Лучик тоже выдавил нервный смешок.
— Шутка, — объяснил Роддерс. — Я пошутил.
— А... — Лучик с облегчением вздохнул. — Хорошо.
— Она давно мертва.
— Простите...
— По крайней мере, я так думаю, — добавил Роддерс Лэзенби, вытирая лоб платком цвета лосося. — Еды я ей там не оставил.
Лицо мальчика исказилось от ужаса.
— Шутка! Снова шутка! — усмехнувшись, заверил его Роддерс Лэзенби.
Тут к ним снова вышел мистер Ворчун, на этот раз с беличьим бутербродом. Эту белку сбила машина. Когда Ворчуны соскребли её с дороги, они обнаружили, что она удивительно плоская, и это было им на руку — белка прекрасно помещалась между двумя ломтиками хлеба.
— Ещё не уехал? — резко спросил мистер Ворчун.
Роддерс Лэзенби кивнул:
— Я тут подумал, а ваш слон...
— Пальчик, — подсказал Лучик.
— ...Пальчик не мог бы протолкнуть меня к следующему повороту, чтобы вы проехали мимо в своём чудесном доме?
Какое-то время мистер Ворчун задумчиво жевал бутерброд, а затем ответил:
— Отличная мысль! Лучик этим займётся.
— Спасибо, — поблагодарил его Роддерс Лэзенби.
Он покосился на опухшее от укусов лицо мистера Ворчуна, когда тот забирался на место кучера. Лучик тем временем выпрягал Пальчика.
Наконец, когда с толканием и отодвиганием было покончено и автомобиль успешно припарковали у низких, широких деревянных ворот неподалёку от тропы, Лучик дал слону сладкую награду — булочку со смородиной.
— Молодец, дружок, — сказал он, поглаживая Пальчика по хоботу.
Слон посмотрел на него умными глазами и наложил огромную кучу. (Да-да, слоновий навоз, опять. Я вас предупреждал!)
Роддерс Лэзенби выпрыгнул из машины и снял пиджак, под которым скрывался очень стильный жёлтый жилет. Он накрыл пиджаком пассажирское сиденье.
— Отлично сработано, — заметил он, проверяя, не появились ли на автомобиле царапины или, того хуже, вмятины. — Мне вряд ли удастся уговорить ваших родителей подвезти меня до ближайшего городка, да? Там я договорюсь с работниками гаража, чтобы они заехали за Бетси.
— Бетси? — переспросил Лучик, скармливая Пальчику последнюю булочку со смородиной.
Роддерс Лэзенби похлопал автомобиль по капоту.
— Моя Бетси, — сказал он.
— Может, вам повезёт, — подбодрил его Лучик. — Даже если мама с папой не пустят вас в фургон, я разрешу вам поехать со мной на слоне.
— Вы так добры, — ответил Роддерс Лэзенби. — А ведь я этого не заслуживаю, знаете ли. До чего же я бываю противным!
Он не врал, дорогие читатели, впрочем, думаю, вы и сами догадались.
Ворчуны не стали возражать. Когда Лучик зашёл спросить разрешения, они уже расположились на пухлом диване (там недавно отдыхал ОЗО) перед аквариумом, вставленном в старый телевизор, миссис Ворчунья положила рядом с собой дверную подставку в виде рыжего кота. На журнальном столике перед супругами стояла миска с хрустящей кожей барсука (говорят, она чем-то похожа на свиные шкварки).