Гоблин вышел, затворив дверь, чтобы не выпускать теплый воздух. Ночи в Восточном крае холодные, хотя днем жарко.
Я скинул скромную одежду – штаны и рубаху с широким воротом. Мешок с золотом бросил на стол и опустился в лохань. Мягкое тепло растеклось по телу. В домашних условиях купаться приятней, чем в холодных ручьях и реках.
Несколько минут лежал не двигаясь, привыкал к новым ощущениям. Несколько раз чуть не уснул. Потом вымыл волосы оставленным на бортике мылом. Теперь буду пахнуть пихтой. Не то чтобы это плохо, но слишком уж сильно. Я должен пахнуть дорогой и пылью.
Спустя пятнадцать минут вылез на маленький коврик возле лохани. Хотел отряхнуться по-волчьи, но заметил на стуле отрез ворсистой ткани – специально для меня положили. Пришлось воспользоваться.
Все же надо признать: чистота приятна, хоть и слишком хлопотна. Именно поэтому она так подходит гоблиншам, эльфийкам, гномкам и остальным женщинам.
Когда был маленьким, стая жила на опушке Изумрудного леса. У нас предпочитали перекидываться в волка. Уж не знаю – то ли традиция, то ли еще что-то. Я тоже привык к волчьему облику. Раз в неделю мать гоняла с братьями на ручей. Тот тек откуда-то из Мертвой степи и был жутко холодным. Люди брезговали подходить к нему из-за суеверий, а нам было плевать. Гораздо ужасней сам процесс омовения: с разбега прыгаешь в ледяную воду и барахтаешься, пока не разрешат вылезти. Еще и с головой нырять заставляют.
Я насухо вытерся, даже на голове волосы умудрился подсушить – хорошее полотенце, рыхлое. Затем быстро оделся и вышел в сени.
Там обнаружил Курта и Азуту, тихо о чем-то беседующих. При моем появлении гоблин дернулся, на лице отразилось раскаяние, словно втихую сожрал недельную провизию.
– А, Лотер, – сказал он расстроенно. – Уже? Думал, будешь не меньше часа там плавать.
Я виновато развел руками:
– Что поделать – не могу долго в воде сидеть. Детская травма.
Азута с критическим видом осмотрела меня сверху вниз и обратно.
– Не похож ты на травмированного, – проговорила она. – От слова совсем.
Курт потер кончики клыков пальцами и обратился к сестре:
– Слушай, пойди проверь, как там овцы у тебя. Не голодные?
Азута нахмурилась так, что надбровные дуги сошлись на переносице.
– Нет у меня никаких овец, – сказала она обиженно.
– Ну, тогда козы, – предположил гоблин. – Козы есть?
– Есть, – фыркнула Азута и вышла вон из сеней.
Я удивленно хмыкнул. Гоблины, а все равно следуют внутренним правилам. Наверное, сестра младшая, иначе не стала бы слушать, как отправляют подышать из собственного дома.
Раньше как-то не было надобности общаться с гоблинами. Теперь оказывается, они гостеприимны, еще и к старшим почтительны. Я всегда считал зеленомордых дикарями. Хотя сам ни много ни мало – ворг.
Когда мы остались одни, Курт оглянулся на двери и немного помялся. Такие телодвижения обычно предвещают что-то вроде: «Слушай, тут такое дело…»
– Слушай, – начал гоблин. – Тут такое дело. Азута торгует провизией с лордами Центральных земель, а они, сам понимаешь, напрямую связаны с гвардейцами и королем.
– Понимаю, – сказал я, чувствуя, как приподнимается шерсть на загривке.
– В общем, – проговорил гоблин, – в конце недели к ней приезжают за товаром. А завтра как раз конец.
Гоблин виновато посмотрел на меня и закряхтел, потирая затылок. Я сделал два глубоких вдоха, зверь внутри успокоился, шерсть улеглась. Зеленомордый и так помог – не дал ограбить в таверне. Теперь придется долги отдавать.
– Да ладно, – сказал я ободряюще. – Понимаю. Утром уйду, даже следов не останется.
– Да неудобно как-то, – пробормотал Курт. – Вроде сам притащил в дом. А теперь гоню. Негостеприимно.
Даже смешно стало – гоблин, рассуждающий о гостеприимстве, плохо сочетается со свирепой физиономией и крашаром, который, наверное, даже в постель берет.
Он вытащил из кармана небольшую коробочку. В ней оказалась красноватая густая масса с приятным запахом.
Я покосился на коробку. Слышал, что гоблины жуют какую-то гадость для роста зубов и крепости бивней. Но никогда не видел.
– Успокойся, – проговорил я. – Дело житейское. Не хочу навязываться. И так задолжал.
– Ну это да, – согласился гоблин. – Ты сказал, что отдашь долг. Почему-то кажется, не врешь.
Зеленомордый поковырял в коробочке, часть массы осталась на пальце, он сунул его в рот. Я наблюдал, как гоблин медленно жует, периодически чавкая из-за того, что бивни приоткрывают губы там, где должны смыкаться. Несколько секунд он будто не видел меня, затем пришел в себя и протянул мне коробочку.