Дали конечно меньше, чем совершеннолетнему, но все равно по полной – шесть лет. А потом была драка, убийство парня в колонии. Срок растягивался и растягивался. Илья решил, что ничем не поможет брату, теряя шансы на нормальную жизнь в Воркуте, и уехал в Москву. А мама и Вовка остались. Без него. И огромная вина никуда не делась.
Илья быстро накинул куртку, вышел из дома и направился к «Мечте». Нади не было – с блокнотиком в кармане и подносом в руках бегала молоденькая симпатичная брюнетка со слегка раскосыми глазами. Илья окинул ее взглядом – красивая. Но сейчас ее красота как-то колола, била по глазам, и он предпочел бы, чтобы водку ему принесла кривая, кургузая Надька.
Накачавшись алкоголем, слегка покачиваясь, он добрался до дома, благодаря небеса за то, что квартира находится на первом этаже. Содрав кое-как одежду, кинув куртку на пол в комнате, упал на диван и накрылся одеялом, не вынув ни подушку, ни простыню. Он ухнул в тяжелый, мутный сон, и, засыпая, успел подумать краешком сознания про Вовку, представив его именно таким, каким помнил его на суде.
Очнулся Илья все с тем же гадким ощущением нечистоты, идущей откуда-то изнутри, и неясным беспокоящим чувством. Голова болела, к пересохшей гортани прилип шершавый язык. Он открыл глаза, попялился на отсветы переливающихся огоньков «Мечты» на потолке. До него не сразу дошло, что его разбудил тихий корябающий звук в окно. Птица? Кошка? Илья приподнял прострелившую болью голову и едва не заорал – в окне висело лицо, неразличимое из темноты комнаты.
- Эй ты, козел, – просипел он. – Я тебе башку расколочу, если ты оттуда не уберешься.
Встал с дивана, взял телефон и осветил лицо – это был молодой мужчина в старомодной кроличьей шапке, в дубленке, каких уже лет тридцать, наверное, никто не носил. Он бессмысленно смотрел в глубину комнаты, будто вовсе не замечая Илью, стоя, очевидно, в декоративной выемке на внешней стороне стены.
- Пошел отсюда! – гаркнул Илья, ударил пятерней по стеклу.
Но тот не пошевелился и не изменил направления взгляда. Из морозной дымки воркутинской ночи показался еще один – толстяк в нормальном современном пуховике, трикотажной шапочке, натянутой на лоб. Он покрутил головой, увидел висящего на приступке мужика и двинулся к нему.
- Пап, пойдем! – услышал от него Илья.
Толстяк в трикотажной шапке подошел к окну, тоже приподнялся на носках и принялся отдирать ночного гостя от окна. Заметив хозяина квартиры, он торопливо проговорил:
- Мы сейчас уйдем, простите! Пап, ну пойдем!
Он дернул мужика в шапке за плечо, и тот, наконец, слез с уступка и побрел через палисадник к улице. Все это было похоже на горячечный сон – мужику было на вид едва за тридцать, а толстяку – больше сорока. И – отец?
Утром Илья водил бритвой по щетинистой щеке, глядя в красные, с оттянутыми мешочками век, глаза.
- Пить надо меньше, – выдохнул он.
Натянул пропахший потом и сигаретным дымом свитер, сунул за ремень джинсов травмат. Черт его знает, в какие игры играют эти пацаны. Казаки-разбойники, ну разумеется. Он хмыкнул и уже хотел поднять так и валяющуюся на полу куртку, когда увидел на стекле, расцветшим морозными узорами по углам, отпечаток ладоней. Илья подошел к окну, потрогал отпечатки. Они были с той стороны, со стороны улицы.
Ромка подъехал на своем кашляющем жигуленке в назначенное время, и первым делом спросил:
- Перчатки, варежки с собой?
- Перчатки, – несколько удивленно ответил Илья. – А ты что, в мамочки записался?
- Ты идешь со мной, – серьезно сказал Ромка. – Я за тебя отвечаю. Тут типа кодекс выработался… Новичок под охраной опытного.
- Не замерзну, не боись.
Ромка завел своего старичка и тронулся, аккуратно выруливая со двора
- Слушай правила. Это очень важно. Ты нихера не поймешь, конечно, пока сам не увидишь, но когда мы будем уже там, некогда будет рассусоливать. Итак, первое – не трогай жителей голыми руками, только через перчатки, варежки. Второе – нельзя возвращаться, буквально ни шагу назад, только вперед. Третье – считается, что на этом уровне всегда есть пути спасения, он легкий. Но это только считается, на самом деле там куча народу сгинуло. Четвертое – нельзя разделяться, если идешь с кем-то, это верный путь остаться там навсегда.
- Господи, это что за геймерско-задротская херня? – хмыкнул Илья, достал пачку и выбил сигарету.
- Запоминай, блин! – воскликнул Роман. – И пятое – никакого оружия! Даже газовый баллончик нельзя, если что-то взял с собой, выкладывай в тачке.