Мы с Кевином кивнули.
После обеда я вернулся к работе. Но брат не наелся. Он пошел в дом и спросил:
– Хочешь что-нибудь?
Я покачал головой.
Я вытащил наушники и выключил свой iPod, и вдруг услышал знакомый голос.
– Кто-нибудь есть дома?
Я повернулся.
– Привет.
– Привет, – Эддисон с улыбкой повернулась к крыльцу. – Что делаешь?
– Пытаюсь избавиться от старой краски. А ты?
– Пришла позвать тебя.
Она поднялась по ступенькам, и мое сердце забилось быстрее.
20
– Я думал, что у нас уже есть планы.
– Они и есть, – она подошла ко мне и обняла за пояс. – Но мне захотелось веселья.
Но у нас все было веселым.
– И что ты придумала? – спросил я.
– Это сюрприз. Приходи ко мне в восемь. Вот и увидишь.
Я впервые приду к ней домой после того адского ужина.
– Твои родители будут дома?
– Да, но не беспокойся о них.
– Мне нужно что-нибудь принести?
– Нет, только себя, – она сжала меня и отошла. – Увидимся.
– Это все? – возмутился я. – Объятия и прощание?
Она рассмеялась.
– Я бы осталась, но должна помочь маме убраться. Если быстро не вернусь, она может
передумать насчет вечера.
– Прекрасно, – я надулся.
Эддисон ушла, перебросив волосы через плечо. Я взял iPod, включил музыку и стал
медленнее убирать краску.
Мне нужно было чем-то себя занять, чтобы скорее наступили восемь часов.
* * *
– Где ты это взяла? – спросил я, войдя в палатку.
Эддисон застегнула за собой дверь.
– Это моих родителей. Когда я была младше, мой папа брал меня и Меган с собой.
Я осматривал нейлоновую комнату. Эддисон разбила палатку во дворе, два спальных мешка
лежали на земле, между ними светится электрический фонарь.
– Итак, у нас ночевка? – я вскинул брови.
– Хотелось бы, – сказала она. – Но нет. Я подумала, мы могли бы провести какое-то время
наедине. Мои родители согласились, только ты уходишь в десять.
Я снова огляделся. Проклятый комендантский час.
– Ты думаешь, это неправильно? – спросила она и принялась открывать дверь.
– Нет! – я притянул ее к себе. – Я думаю, это потрясающе.
– Серьезно?
– Я устал от бабушки и брата.
Атмосфера у меня дома была спокойнее, и мы проводили большую часть времени там. Если
мы не гуляли или не ехали куда-нибудь на квадроцикле, если не ели мороженое, нас можно было
найти на диване у моей бабушки – и ещё пару глаз в комнате.
– Хорошо, – сказала Эддисон. Она взяла меня за руку и усадила на один из спальных мешков.
– Мне все равно, что мы будем тут делать. Я просто хотела побыть наедине с тобой.
Я улыбнулся и взял ее за другую руку. Теперь мы повернулись друг к другу, наши пальцы
переплелись. Мы сидели молча нескольких минут, но это не было неловко. Я погладил большими
пальцами ее пальцы, и заметил, что она наблюдала за мной.
– Что ты думаешь о прошлом лете? – спросила она. – Когда мы встретились впервые?
Я несколько секунд придумывал ответ. Нужно ли мне нужно быть честным? У меня было
много разных мыслей при нашей встрече и после нее.
– Я думал, что был идиотом, раз не заговорил с тобой раньше, – сказал я.
Она прикусила губу.
– Я корила себя за то, что не заговорила с тобой.
– Почему ты не сделала этого?
21
– Меган сказала, что я должна заставить тебя немного над этим поработать, – она покачала
головой. – Я не должна была слушать сестру.
Я усмехнулся.
– Да, не стоило так делать.
Мы снова притихли, пока она не призналась:
– Я думала о твоих глазах целый год.
– Правда? – удивился я.
– Да, – она покраснела. – Это странно?
– Вроде того.
Она отпустила мою руку и толкнула мое колено.
– Вот уж спасибо!
– Я не хотел сказать, что ты – странная! – я схватил ее за руку. – Просто странно думать об
этом.
Она смутилась.
– О чем?
– Я не знаю.
– Ладно тебе, – она не скрывала сомнения.
– Я уже говорил тебе. Я редко бываю на свиданиях. Странно, что кто-то честен со мной.
В тех немногих отношениях, что у меня были, ни одна из девушек не рассказывала мне о
своих чувствах. У нас не было глубоких разговоров о моих глазах или о том, что мы хотели делать
после окончания средней школы. Это были свидания, кино и танцы, которые обычно