женаты. Воспоминание было нечетким, но я помнил громкую, стремительную воду. Я также
помнил, как Кевину было четыре, и он плакал из-за упавшего эскимо. Почему у меня в голове
засел именно этот момент, я не знаю.
– Что за спешка? – зевнув спросил Кевин и поднял футболку, чтобы почесать живот, как
пещерный человек.
– Мы с Эддисон уходим, – сказал я и протиснулся мимо него. Я схватил свой рюкзак и пошел
вниз.
– А, походный день, – сказал он и нахмурился. – А мне придётся развлекать бабушку все
время, пока ты занят. Тебе не кажется, что и мне было бы неплохо иногда выбираться отсюда?
– И? – я пожал плечами. – Возьми квадроцикл и выведи его на дорогу. Или вынеси лодку.
– Мотор у лодки протекает уже два года, – он скрестил руки на груди. – Я застряну посреди
озера.
Я послал ему злобную усмешку.
– Обязательно возьми весла.
Он бросился на меня, попытался поймать меня в замок рук. Я не хотел бороться, увернулся
от него, направляясь к лестнице:
– Прекрати, – сказал я и толкнул его в плечо.
Бабушка посмотрела на нас поверх кружки.
– Что вы творите?
– Кевин ведет себя на свой возраст, – сказал я и снова толкнул его. Он ударил меня по руке.
Эддисон рассмеялась.
– Видишь. Она думает, что я очарователен. – Кевин подмигнул моей девушке.
– Она так не считает.
– Эддисон, – Кевин обошел стол, – расскажи своему парню, что ты хочешь, чтобы двое
Дейтонов сопровождали тебя сегодня к водопадам.
Мой рот раскрылся.
– Что? Ни за что!
26
Эддисон вскинула брови и посмотрела на меня, а потом на Кевина. Кевин встал на колени
рядом с ней и изобразил унылое выражение щенка.
– Ты выглядишь сумасшедшим, – сказал я брату. – Это не сработает.
Эддисон склонила голову и разглядывала младшую версию меня. У Кевина были такие же,
как и у меня, темные волосы, но короче, и у его глаз всегда один оттенок серого. Его лицо было
более угловатое, чем моё, но это было сложно понять, пока он кривлялся.
Эддисон прижала ладонь под его подбородком и сжала его щеки, так что губы скривились.
– Теперь он выглядит как сумасшедшая рыба, – она улыбнулась мне.
Мы с бабушкой прыснули от смеха, а Кевин нахмурился.
– Ой, – Эддисон отпустила его лицо. – Не расстраивайся. Ты милая сумасшедшая рыба.
Конечно, ты можешь пойти с нами.
Теперь я скривился.
– Круто! – Кевин вскочил на ноги. – Дай мне пять минут.
– Сделай это за десять, – пробормотал я. – Тебе нужно принять душ, и я не хочу, чтобы твоя
вонючая задница была в моем грузовике.
– Кайл! – возмутилась бабушка.
– Извини,
– Ба, но он воняет, – я прищурился, глядя на него.
Кевин пожал плечами и поднялся по лестнице.
– Эддисон, – сказала бабушка, – ты видела, что Кайл посадил во дворе? Он преобразил
мертвую зону, стало намного лучше, – она повернулась ко мне. – Ты должен ей показать.
Я жестом позвал Эддисон следовать за мной. Может быть, это единственный раз, когда мы
сегодня побудем наедине, и всё благодаря моему брату.
Мы вышли из дома, и я указал на область у крыльца, где бабушка долгие годы сражалась с
мертвым участком травы.
– Я только купил немного саженцев.
– Это гортензии? – спросила Эддисон. Она спустилась по лестнице и наклонилась, чтобы
понюхать голубые цветы.
– Да, – я приблизился к ней, чтобы рассказать о других кустах, которые я старался вырастить.
– На заднем дворе есть антуриум и рододендрон. Они будут довольно большими.
– Откуда ты знаешь?
– Потому что так написано на бирке на горшке.
Эддисон неспешно рассматривала растения, касаясь листьев на каждом из них.
– Что это? – спрашивает она, глядя на землю.
– Бегонии, – сказал я. – Розовый – любимый бабушкин цвет.
Наши взгляды пересеклись. Ее выражение смягчилось, и она посмотрела на меня, как будто
только что поняла, что я здесь.
– Это красиво, Кайл.
Я не успел сказать ей, что ей это нравится только из-за связи со мной, она сказала:
– О! Это может быть твоя первая фотография.
– Что?
Она вытащила из кармана жакета камеру.
– Я купила это для тебя.