Она закатила глаза и рассмеялась.
– Надеюсь, не только по этому.
– Не только, – успокоил я ее, проводя рукой по ее ноге до колена. – Ведь есть еще ноги, – я
проложил влажную дорожку по ее шее. – И это, – пробормотал я.
Она склонила голову, чтобы мне было легче добраться до ее уха.
– Ты просто хочешь целоваться со мной.
– Всегда.
Мы целовались, пока губы не распухли, словно пытались запихнуть следующие две недели в
эти последние несколько часов. Я хотел, чтобы Эддисон знала, как сильно я нуждался в ней. Я
хотел заклеймить ее своим ртом, чтобы она не забыла. Нужно было сказать ей. Она не понимала,
что означали мои действия. Ей нужны были слова.
– Эй, – я отодвинулся от нее. – Мне нужно кое-что тебе сказать.
Она разглядывала мое лицо, ее дыхание замедлилось.
– Не говори, что любишь меня.
Я хотел. Я никогда никому этого не говорил.
– Почему нет?
– Сохрани это, – сказала она. – Я хочу, чтобы это прозвучало, когда я снова тебя увижу.
Я не совсем понимал ее рассуждения, девочки меня путали. Эддисон – меньше, чем другие,
которых я знал, но все же.
– Ты уверена?
Она кивнула и лукаво улыбнулась мне.
40
– Тогда встреча с тобой будет как Рождество, стоящей ожидания.
Я прищурился, пытаясь понять её замысел. Моя интуиция подсказывала, что ей нужны еще
доказательства, что я появлюсь в День труда, несмотря ни на что. Я решил выкинуть эту мысль из
головы и притянул Эддисон ко себе. Она прижалась к моей груди.
– У меня будут проблемы, если я усну здесь, – сказала она.
Я выдохнул.
– Я знаю.
Несмотря на то, что мне не хотелось, чтобы на нее накричали, я хотел, чтобы она осталась. Я
хотел провести ночь с ней на этом неудобном деревянном пирсе, в окружении только лишь воды
и звезд.
– Обязательно позвони, когда вернешься домой, – тихо сказала она.
– Конечно, – я поцеловал ее в голову.
У нас были сотовые телефоны, но мы ими практически не пользовались, потому что на озере
не было сигнала. Мы провели большую часть нашего времени здесь, вместе, не было
необходимости использовать их. Теперь ей нужно будет ехать в город, если мы захотим
поговорить.
Время шло, но она все еще была здесь. Я заметил, она закрыла глаза. Чем дольше я смотрел
на нее, тем ровнее становилось ее дыхание. Она засыпала. Я знал, что должен её разбудить, но
мне не хотелось этого делать. Если ее родители найдут нас вместе утром, будет просто «отлично».
Ее папа спокойно сможет направить на меня пистолет, но вряд ли он нажмет на курок.
Хотя нет. Он определенно бы выстрелил.
Но это того стоило. Луна была высоко, её свет отражался от лица Эддисон. Ее кожа
выглядела мягче, чем обычно, и здесь, расслабившись на моих руках, она выглядела хрупкой и
невинной – два слова, которыми я не мог описать ее, пока она не спит. Когда ее глаза открыты,
она – сильная и уверенная. Я был рад тому, что видел каждую ее сторону.
Мои веки отяжелели, и я посмотрел на озеро. Вода по-прежнему напоминала стекло.
Спокойная и умиротворенная.
Таким же и я чувствовал себя прямо сейчас.
41
Глава восьмая
Сентябрь 2005г.
Я ненавидел ограничения скорости.
Я двигался на юг по скоростной автомагистрали и осторожно объезжал машины. Казалось,
сегодня никто не спешил. Только я. У меня была важная встреча ровно в двенадцать. Я с
нетерпением ждал ее четырнадцать дней.
Я не мог опоздать и не увидеть Эддисон.
Я поменял полосу движения, чтобы объехать Тойоту. Сообщение, которое она прислала
вчера днем, всплыло в моих мыслях. Я усмехнулся.
Эддисон: Наконец домой. Сколько еще часов?
Я: 23. Но кто считает?
Эддисон: Я здесь умираю.
Я: Тебе нужно сделать искусственное дыхание? Я в этом мастер.
Эддисон: Я знаю;)
Я: Серьезно. Я мог бы приехать сегодня вечером.
Эддисон: Я очень этого хочу. Папа говорит, что у него есть сюрприз для нас, и мы, вероятно,
опоздаем.
Я: Лучше бы это было чем-то хорошим, раз задержит тебя.