– Потому что я звонила, а ты не ответил.
– Телефон в штанах.
Мама огляделась.
– И где штаны?
Я потер глаза ладонью.
– В ванной.
Она вздохнула.
– Не говори, что ты ехал домой пьяным.
– Нет. Кевин ехал, и он подвез меня.
– Что?! – ее голос стал выше. – Ты дал брату выпивать и быть за рулем?
91
– Нет! – ее голос был пронзительным. – Он подвез меня. Эшли была с нами. Он не позволил
бы ничему случиться с ней.
– О, – плечи мамы расслабились. – Вылезай из кровати. Я приехала сюда, могу и приготовить
тебе поесть.
От мысли о ее еде вместо холодных хлопьев желудок заурчал.
– Спасибо.
Ее тревожный взгляд пропал, она ушла. Я услышал, как она шумит на кухне.
Я сел, свесил ноги с кровати, склонился и поднял с пола футболку. Не так я хотел проснуться,
но я не жаловался. Я могу поспать, когда мама уйдет. Я встал, поправил штаны, прикрыв зад.
Затем вытащил из шкафчика в ванной аспирин и запил водой из-под крана. Я нашел вчерашние
джинсы на полу и вытащил телефон. Пропущенный был только от мамы. Она делала на кухне
омлет с беконом, ветчиной и сыром. Мой любимый.
– Ты не должна готовить для меня, – я пошел к холодильнику за апельсиновым соком. Я взял
пачку, замер и огляделся в поисках стакана. – Но я тебя не остановлю.
Она улыбнулась, укладывая полоски бекона в сковороду.
– Ясное дело.
Я наливал сок, а она продолжила:
– Я – твоя мама. Моя работа – приглядывать за тобой. От еды тебе станет лучше.
– И когда мне будет пятьдесят, а тебе семьдесят, ты будешь заботиться обо мне?
Она покачала головой.
– Надеюсь, тогда ты уже будешь женат. И ты будешь заботиться обо мне. Толкать коляску и
менять памперсы.
Я хотел сказать ей, что этого не будет. Я не женюсь, а она не будет в коляске.
– Как прошлая ночь? – спросил я. – Ты была с тетей Дженис? – мама и ее сестра раньше
любили вечеринки. Когда дискотеки были на пике, Донна и Дженис развлекались, как могли. А
потом мама стала бухгалтером, а тетя забеременела. Она вскоре вышла замуж за моего дядю
Иена.
– Да. Дженис взяла меня в бар байкеров Иена, – мама насторожилась. – Рок-музыка и кожа –
не мое. Надолго мы там не задержались.
Я улыбнулся. Я бы заплатил, чтобы увидеть маму среди байкеров. Она точно выделялась с ее
идеальным каре и кардиганом.
– Ты повеселился ночью? – спросила она.
Я пожал плечами.
– Бывало и лучше.
Она растерялась, выливая взбитые яйца на другую сковороду.
– Что случилось?
– Я любовался праздником любви Кевина и Эшли.
Она понимающе кивнула.
– Сколько выпил, чтобы справиться?
– Не помню.
Она сосредоточилась на готовке. Она добавила ветчину и тертый сыр.
– Не переживай, милый. Однажды, ты тоже будешь таким. Девушка найдется.
Я хотел сказать, что она уже нашлась, и она жила в получасе езды от меня. Мы
переписывались, и она хотела дружить, но была замужем. И что у нее есть тату в честь прозвища,
которое я дал ей, когда нам было по семнадцать лет.
Но не сказал.
Мнение мамы об Эддисон всегда было плохим, особенно, когда ее исчезновение сделало
меня невыносимым. Когда она узнала, что Эддисон – лучшая подруга Эшли, и мы будем на
92
свадьбе вместе, я увидел недовольство на ее лице. Но когда она узнала, что Эддисон замужем,
мама успокоилась.
Я допил сок, мама доделала омлет. Она поставила тарелку передо мной и взлохматила мне
волосы, как в детстве.
– Съешь, и я уйду.
Я слушался, потому что голодал, несмотря на головную боль.
Мама включила воду и стала мыть посуду. Я, пока ел, сказал ей расслабиться и сесть. Она
хмуро посмотрела на меня, но села напротив. Мы поговорили о зиме, о прогнозе со снежной
бурей на эту неделю. Я напомнил ей, что буду занят уборкой снега с дороги, если буря пройдет.
– Почему ты хочешь привести меня в чувство? – я опустил вилку на пустую тарелку. – Нужно
что-то сделать в доме?
– Нет. Я хотела знать, когда лучше зайти.
– Зачем?
Она встала и схватила свою сумочку со стойки.
– Причина, – сказала она, расстегнув сумочку, – в этом.
Она вытащила простой белый конверт и протянула его мне. Я растерянно взял его. Мое имя