Ответа не последовало.
У Джен и ее отца была традиция. Она была единственной дочерью из четырех детей.
Сегодня был День святого Валентина, и она собиралась встретиться с папой на ежегодном
свидании. Они то ходили на ярмарки, то в кино. Сегодня это был бранч в историческом отеле. Если
она опоздает, он меня прибьет. Если она рассказала ему, где была.
– Джен, – я убрал волосы с ее лица и придвинулся к уху. – Тебе нужно уходить.
Она застонала.
– Ты громкий.
Это было громко? У меня вдруг возникла идея. Мои голые ноги почти без звука прошли по
комнате. Я схватил гитару, на которой меня учила играть Джен, и вернулся к ней. Я уперся ногой в
матрас, опустил инструмент на эту ногу и заиграл как можно ужаснее.
– Что за кошмар?! – Джен вскочила на колени и зажала уши. Я играл, она бросила в меня
подушкой. Она ударила меня по ладони и струнам. – С ума сошел?
– Нет, – я перестал бренчать. – Тебе нужно вставать.
Она нахмурилась.
– Ты же помнишь, что я не жаворонок? Хочешь, чтобы я разбила ее о твою голову? – она
кивнула на гитару.
– Ты не станешь. Ты потратила на нее много денег, – это был подарок на годовщину.
Джен пронзала меня взглядом, посмотрела на часы.
– Уже 9:15! Почему ты не разбудил меня раньше? – она спрыгнула с кровати.
Я возмущенно посмотрел на нее.
– А я что пытался сделать?
Она собирала свои вещи с пола.
– Можно использовать твой душ? Спасибо! – она не дожидалась моего ответа, побежала по
коридору и хлопнула дверью спальни.
Закатив глаза, я поставил гитару рядом со столом и пошел на кухню. Я не пил кофе, а Джен –
пила. Я мог разбудить ее мило и помочь собраться.
Я порылся в шкафчиках и нашел маленькую пластиковую баночку «Folgers», оставшуюся со
времени, когда она жила здесь. Я открыл крышку и понюхал содержимое. Кофе мог испортиться?
Я посмотрел срок годности. Я его не нашел и решил, что кофе не портится, так что принялся за
готовку.
109
Джен распахнула дверь ванной, когда я налил ее жидкую силу в походную кружку. Она
появилась на кухне в джинсах и свитере, в которых пришла ночью. Она забрала пальто со стула и
сунула руки в рукава. Надев сумочку через мокрую голову, она спросила:
– Это мне?
Я кивнул и закрыл крышку.
– Я подумал, что немного кофе тебе не помешает.
Она принялась обуваться.
– Ты – спаситель жизни.
– Я бы так не говорил. Кофе может оказаться старым.
Она улыбнулась.
– Уверена, он в порядке.
Я прошел к ней и ждал, пока она завяжет шнурки. Она встала и сжала дверную ручку, в
другой руке сжимая кружку.
– Спасибо. На остановки нет времени. Мне еще нужно заскочить домой и сменить одежду.
– Не стоит благодарностей.
Забирая кофе, она поцеловала меня в щеку.
– Увидимся завтра? – вопрос, а не утверждение.
– Конечно.
Джен открыла дверь.
– Я позвоню тебе после смены.
– Звучит неплохо.
Я обошел ее и открыл дверь шире, мы подняли головы и застыли.
На крыльце замерла, собираясь стучать, Эддисон.
Она скользнула по нам взглядом, потом моргнула. Я не знал, от смущения или потрясения. Я
знал, что мой пульс участился, кровь быстро бежала по венам.
– Простите, – сказала она и попятилась. – Я вернусь позже.
Джен взглянула на меня и поняла все по моему ошеломленному виду.
– Нет, я уже ухожу, – сказала она и перешагнула порог. – Ты, видимо, Эддисон.
Она кивнула.
Джен протянула свободную руку.
– Джен. Я много слышала о тебе. Приятно теперь узнать, как ты выглядишь.
Эддисон робко пожала руку.
– Я бы хотела поболтать, но опаздываю на свидание, – Джен улыбнулась и посмотрела на
меня поверх плеча. – Позже поговорим.
– Ладно, – только и смог сказать я.
Джен спустилась с крыльца и пошла к машине, по пути роясь в сумочке в поисках ключей.
Эддисон провожала взглядом мою бывшую. Я скрестил руки на груди и ощущал колотящееся
сердце. Меня поймали на горячем, хоть я не сделал ничего плохого. Сглотнув, я сказал:
– Вот так сюрприз.
Эддисон повернулась ко мне, на лице было сожаление.
– Знаю. Еще рано. Стоило позвонить.