Ничего не изменилось.
Поросший, но все тот же.
Я увидел маленький сад, который я посадил на даче много лет назад. Он был уже не таким уж и маленьким. Рододендрон захватил все, почти вытеснив гортензии. Я всегда напоминал бабушке, чтобы она не забывала его проредить осенью, но она отказывалась. Говорила, что хочет, чтобы этим занимался я, что она не хочет что-нибудь испортить.
Она пыталась заставить меня вернуться сюда.
Я моргнул, и появился призрак девушки, с которой я когда-то был знаком.
Она стояла перед растениями точно так же, как в тот день, когда мы пошли к водопаду, и она мне улыбалась. Я сосредоточился на ее лице, которое помнил слишком хорошо, с порывом ветра, она исчезла. Сухие листья закружились на том месте, где она стояла, я вздохнул.
Я был здесь всего пять минут, а мое сознание уже издевалось надо мной.
Выпустив воздух из легких, я повернул руль и вернулся на дорогу. Я знал, что приехать на озеро будет сложно, но по разным причинам. Нет, я не надеялся глупо, что воспоминания об том лете не появятся. Я просто подумал, что они вернутся полностью через день или два. Это было давно, и у меня были дела поважнее, чем предаваться воспоминаниям.
Я сидел и ждал Кевина, неохотно посмотрел на входную дверь коттеджа. В любую минуту могла выйти бабушка с улыбкой на лице и обнять меня. Она была бы рада видеть меня. Она ждала мою помощь. Она сказала бы: «Ужин будет готов в четыре часа».
Дверь оставалась закрытой.
Чем дольше я смотрел туда, тем больше дверь расплывалась по краям. Я кашлянул и сосредоточился на телефоне, чтобы узнать, где мой брат. Я не заплачу. Первый раз я сделал это две недели назад.
На бабушкиных похоронах.
– Сколько ты хочешь?
– Сколько получится вынести с собой?
Смеркалось, мы с Кевином решили назвать это днем принятия решения. Ни у кого из нас не было ответов на вопросы, которые мы задавали, и у меня, например, болела голова. Мы должны были отсортировать бабушкины вещи, выбрать те, что заберем домой, что-то оставить, а ненужное выбросить. Сложность заключалась в том, что мы не знали, с чего начать, или что мама бы посчитала нужным. Ей раньше не было дела до этого, но, когда стало ясно, что место унаследовали мы с Кевином, она захотела, чтобы мы привезли домой воспоминания.
Воспоминания чего?
Она сможет приезжать сюда. Место принадлежало ее сыновьям, или будет, как только все уладится. Пока она разбиралась с делами матери дома, мы стояли растерянные в гостиной. Да, коттедж и содержимое были нашими, но мы не хотели выбрасывать бабушкины Грэм. Разве мы могли решать, что оставить, а что отдать? Это нельзя было сделать за пару дней, на которые мы отпросились с работы.
Я посмотрел на Кевина, его голова погрузилась в холодильник. Он отодвинулся и закрыл дверь и ухмыльнулся, подняв руки вверх, показывая «Будвайзер» и шесть пачек «Короны».
– Начнем с этого.
Я вытащил зажигалку из кухонного ящика и проверил, работает ли она, щелкая. Она вспыхнула голубым огнем.
– Согласен. Давай начнем.
Мы побрели к яме для костра у кромки воды с нашими припасами и двумя пластиковыми стульями. Я нес их перед собой, смотрел на землю, чтобы не улететь с холма. Я думал, как сильно хочу напиться, представлял, как вернусь позже, шатаясь, домой. Стоило взять фонарик.
Когда мы дошли до ямы, и я опустил расставил стулья, а Кевин поставил пиво на землю. Он стал вытаскивать бревна из груды, а я пошел в кусты за хворостом. Не думая, я пошел влево, среди ветвей, и увидел дом Эддисон. В сумерках он казался заброшенным. Бабушка говорила, что Эддисон и ее семья не возвращались в дом на озере. Они не вернулись и в свой дом в городе. Она просто взяла и исчезла из моей жизни.
Я замер, вспоминая, как много раз звонил ей в первый год, чтобы услышать, как ее голос на автоответчике говорит, что она недоступна. Каждый раз я надеялся, что она ответит. Ее голос со временем сменился электронным, говорящим, что номер не обслуживается. Я помнил, что чувствовал в тот миг – словно булыжник раздавил мою грудь.
И от этого я вспомнил другое, но не дал себе думать об этом. Я долго был во тьме, ощущая, как меня предали, как мне врали. Там были боль и тревога. Я был эгоистом, у которого все вышло не так, как он хотел. И я не понимал.
До сих пор не понимал.
Я пригнулся и стал собирать хворост, сухие листья и хвою. Неделя была тяжелой. Мне нужно пиво.
Или двенадцать банок.
Мы с Кевом вскоре расслабились, слушая потрескивание огня, наблюдая за танцующим пламенем. Меня очаровали оранжевые краски, наверное, из-за выпивки, жар вызывал усталость.
– Странно, да? – спросил брат. – Мне кажется бабушка ждет нас в гостиной, чтобы убедиться, что мы погасили костёр и отправились спать.
Я слабо ему улыбнулся. Она всегда переживала, что мы все сожжем.
– Знаю. Я все жду, когда она крикнет в окно, чтобы мы шли домой.
Он рассмеялся.
– Я тоже.
Воцарилась тишина, мы думали о ней. У нее случился сердечный приступ. Я держался лишь от мысли, что в тот момент она была с дедом.
– О, – сказал брат, сглотнув от воспоминаний. – Ты получил контракт Шустера? Старик все-таки подписал.
Я кивнул, бросая пустую банку у стула, хватая полную.
– Да. Я проверил почту, пока ждал тебя, – за годы связь у озера значительно улучшилась. – Что тебе пришлось отдать?
Он ухмыльнулся.
– Десять процентов.
Я посмотрел на него с подозрением.
– И все?
Кевин самодовольно выпрямился на стуле.
– И все.
– После этого ада, что он устроил? Ему хватило десяти процентов?
– Это искусство убеждения, брат. Тебе стоит поучиться у меня.
Кевин сделал глоток, а я прищурился. Он любил напоминать, что у меня не было его навыков.
После первого года ведения компании озеленения я понял, что нужна серьезная помощь. С дизайном и изобретательностью я мог справиться. Но не удавалось уговаривать клиентов. Мне нужен был тот, кто справится с деловой стороной вопроса. Моя работа говорила сама за себя, но мне нужна была клиентская база. Мне нужен был тот, кто будет продвигать мой бизнес, пока я занят делом. Кевин подходил. Его аналитический ум и умение болтать было убийственной комбинацией. Я никому не мог так доверять, как ему. Он был семьей.
И моим лучшим другом.
Но ответил я ему с сарказмом:
– Не важно. Ты можешь продать лед эскимосам, но вечно опаздываешь. Почему ты сегодня опоздал?
Он вскинул бровь, делая глоток пива.
– Я нашел новую девушку.
Я покачал головой. Брат не шутил.
– Это та блондинка?
– Она самая.
Я еще не видел новую девушку Кевина. Если я правильно помнил, они встретились до смерти бабушки.
– И все хорошо?
Он криво улыбнулся, но потом стал выглядеть робко. Это было чем-то новым. Обычно женщин он обсуждал уверенно. Через пару мгновений брат вздохнул и сказал:
– Она… другая.
Мои глаза расширились от удивления. Он всякими словами описывал своих девушек, но не так.
– И в чем?
Он смотрит на бутылку пива в руках, потирая ярлык большим пальцем.
– Не знаю, как объяснить. У меня такого еще не было, – он замолчал. – Я словно не дышу с ней. Она – мой воздух, – он посмотрел на меня. – Понимаешь?
Я помрачнел, ведь, к сожалению, знал. Я хотел спросить, казалось ли ему, что он может быть с ней вечно, но удержался. Этого не было. Это ощущение обманывало сердце.
Я молчал, и он пробормотал:
– Думаю, я влюбился.
Я нахмурился в сомнении.
– Уверен? Вы ведь вместе всего пару недель.
Кевин раздраженно посмотрел на меня.
– Ты слышал, чтобы я так говорил о девушках?
– Нет.
– Тогда я уверен.
– Кев, – я уперся локтями в колени, – просто повремени. Ты не мог так быстро влюбиться.
Он фыркнул с сарказмом.
– Что?
– Ты-то… – он покачал головой и пронзил меня взглядом. – Ты не должен давать мне советы об отношениях.