Это ранило.
– Что, прости?
Он поднёс бутылку к губам, потом посмотрел на огонь.
– Не важно.
– Нет, – нельзя было сказать такое и думать, что я забуду. – Что ты пытался сказать? – у меня не было особых достижений с женщинами, но кое-что я знал. Пусть Кевин попробует выпутаться.
Он глубоко вдохнул, понимая, что стоило молчать. Он придвинулся к краю стула, ближе ко мне. Он опустил бутылку на пол и сказал:
– Начнем с Моники. Образец А.
О, вот как.
– Так не честно. Она уехала в колледж. Я не виноват, – мы с Моникой немного встречались, когда мне было девятнадцать. – Мы и полгода вместе не пробыли.
– Но, – Кевин поднял палец, – это были твои первые серьезные отношения после Эддисон.
Я напрягся от ее имени. После стольких лет это не должно было влиять на меня, и я нахмурился.
– У нас с Моникой было несерьезного. Мы просто шалили.
– Что она тебе сказала, уходя? Что заставило ее уйти?
Я не мог поверить, что это помнил.
– Она сказала, что я не любил ее, – так и было.
– Ладно. Переходим к Кортни.
– Серьезно?
– Вы встречались два года! Это считается отношениями.
Я кивнул, но возразил:
– Она меня бросила, а не я, – я помнил тот день, она сказала, что родители свели ее с другом семьи. Она встречалась с Эриком несколько недель, а я и не подозревал. Она не врала, когда сказала, что я уделял ей мало внимания. Так и было.
– Кортни надоело разбираться с твоими заскоками, – сказал Кевин. – Ты о ней не думал.
– Мне было двадцать два! Я не был готов осесть, – я не изменял ей, но я ходил с парнями на тусовки, если звали. Я ходил на игры. И я старался начать бизнес. – Что еще?
Брат вздохнул.
– А Джен?
Я удивился этому вопросу. Он не мог знать о Джен, она только вчера забрала последние вещи.
– А что она?
– Она ушла.
– Откуда ты знаешь?
– Ты забыл, что мы дружили раньше.
Джен говорила с братом за моей спиной. Мне было любопытно, но при этом я злился.
– Что она сказала?
– Что пыталась, Кайл. Она пыталась.
Я не мог управлять сарказмом.
– Но разрыв – не попытка.
– А чего ты ожидал? – Кевин вскинул руки. – Каждый раз, когда она говорила тебе, что любит тебя, ты говорил лишь «я тоже». После трех лет попыток ей тоже хотелось услышать эти слова. Даже я это понимаю.
– Ладно, доктор, – фыркнул я и посмотрел на банку в руках. И хотя он говорил правду, мне не нравилось, что младший брат отчитывал меня. Еще рано. Джен ушла двадцать четыре часа назад. А еще смерть бабушки и воспоминания у озера. Октябрь был ужасным.
– Может, её уход наконец поможет тебе понять, что ты делаешь не так.
Я посмотрел в глаза Кевина.
– Думаешь, я хотел, чтобы она ушла? Я просил ее дать мне время все наладить, но этого было мало. Она хотела большей связи, немедленный ответ. Я не смог этого ей дать, и она бросила мне в лицо смерть бабушки, сказала, что из-за потери близкого человека я должен понять, что жизнь коротка.
Джен не сказала этого Кевину. Он растерянно моргнул, глядя на меня.
– Я не собирался делать ей предложение под давлением.
Кевин провел рукой по волосам и откинулся на спинку стула.
– Она сказала, что тратила время. Что она заботилась о тебе больше, чем ты о ней.
Это могло быть правдой, а могло и нет. Я бросил пустую банку в огонь, и пламя лизало ее бока. Я заботился о Джен, нам было весело вместе, и я не хотел её обидеть. Но я не любил ее. Не так, как ей было нужно.
– Послушай, – тихо сказал Кевин. – Не стоило поднимать эту тему. Но мне не нравится, что у тебя повторяется одно и то же.
– Что же?
– Ты встречаешься с хорошими девушками, но не подпускаешь их близко, а потом они сдаются и бросают тебя.
Его слова легли тяжелым грузом на мои плечи.
– Да, меня бросили все девушки. Спасибо, что указал на это, зараза.
Кевин раздраженно вздохнул.
– Просто… я много думал о будущем после смерти бабули.
Я повернулся к нему.
– Поэтому ты думаешь, что влюбился?
Он пожал плечами.
– Может, эти события связаны. Но я знаю, что не хочу быть один. Когда мне будет шестьдесят, я лучше буду с Эшли, чем сидеть тут с твоим морщинистым задом.
Я издал смешок. Я мог представить нас старыми и ворчливыми, сидящими на этом месте.
– Ты не хочешь этого? – спросил он. – Разделить будущее с кем-то?
Теперь он становился слащавым. Видимо, от алкоголя. Я решил успокоить его и кивнул, этот разговор мне надоел. Я пришел напиться и забыться, а не слушать разговор о любви и моих провалах. Я не мог рассказать ему, что мое будущее сложно увидеть, ведь я отдал его много лет назад. Я отдал его девушке, что была моим воздухом.
А потом она пропала.
Не вернув его.
Два дня спустя я стоял в бабушкином гараже и чесал затылок. Что мне со всем этим делать? Это место было набито вещами. Некоторые инструменты я мог использовать для работы, но другие были древними. Я надеялся, что сюда не нагрянут ребята с шоу, собирающего старые вещицы.
Я решил, что лучше начать с разделения всего на кучи. Были вещи, что останутся здесь, раз мы с Кевином получили этот дом. Прошлой ночью за ужином мы обсудили, можно ли продать его. Взвесив за и против, мы решили, что бабуля не оставит нас в покое, если мы избавимся от коттеджа. И если бизнес будет расти, два места жительства нам не помешают. Дома и на озере.
Я начал с нижних полок возле стола, занимавшего почти всю стену. Стоило надеть защитный костюм. Паутина покрывала все, и всюду были мышеловки с засохшей едой и пометом. Какие-то звери жили в углу, и я был уверен, что это были мыши или бурундуки. И эти звери не обрадуются, когда вернуться, ведь я выбросил их дом. Мне было их жаль, но такой была природа. Пусть живут снаружи.
Несмотря на осеннюю погоду, я вспотел, вытер грязные руки о джинсы, а лоб – рукавом, выпрямился и потянулся. Мне нужно было проветриться. Я прошел к алюминиевой двери гаража и поднял ее, придерживая, пока она не откроется полностью. Солнечные лучи ударили мне в лицо, отразившись от окна моего нового грузовика. Это был черный форд F250, я был влюблен в эту машину. Мне нужна была машина для бизнеса: мне надоело платить кому-то за доставку материала, когда я мог сам забрать вещи. Грузовик был идеален: мы всюду были вместе, и машина не спрашивала о моих чувствах.
– Эй.
Я развернулся. Кевин стоял на пороге с нашими старыми удочками.
– Где ты это нашел? – спросил я.
– В кладовке. Хочешь устроить перерыв?
– Ага.
Мы пошли по пристани и сели на краю, как много лет назад. Я намеренно игнорировал деревянную скамейку за нами, пока разглядывал старого червя на крючке. Если бы я посмотрел на скамейку, то увидел бы там Эддисон, как видел ее за бабушкиным столом или на крыльце дома. Если я поверну голову влево, то увижу, как она спускается по ступеням своего старого дома.
Я забросил удочку сильнее, чем требовалось. Воспоминания уже злили меня. Им нужно было оставаться глубоко внутри, ведь прошло уже много лет.
– Пытаешься достать до того берега озера? – спросил Кевин.
Я немного ослабил хватку.
– Я уже забыл, как это делается.
Он скептически посмотрел на меня.
Мы рыбачили в тишине. Я не знал, о чем он думал. Я разглядывал противоположный берег. Хоть я и избегал это места, пейзаж был чудесным. Листья на деревьях были осенних цветов: красные, оранжевые и желтые, и отражались в воде. Дул ветер, поднимая кувшинки, и их цвета менялись с зеленых на бордовые. Я вспомнил, глядя на растения, что так ни разу и не поймал здесь рыбу, и я подвинул удочку. Вряд ли тут остался тот окунь.
За следующий час мы поймали и отпустили несколько жаб. Вскоре Кевин сказал:
– Я голоден. Я закажу пиццу и заберу, если ты оплатишь.
– Как хочешь, – сказал я и встал. – Я заберу это? – я указал на его удочку.
– Конечно.