– Спасибо, но я тебя не использовала.
– Но можешь.
– Но не буду.
Я вскинул брови игриво, и она рассмеялась. Как мне нравился этот звук!
Через миг она отстранилась. Она подняла украшения и посмотрела на меня. Улыбка стала ухмылкой.
– Что-то не так? – спросил я.
Она молчала. Она задела пальцем мой подбородок.
– Что с этим?
– Что? – я провел ладонью по челюсти. – Я думал, девушкам нравится небольшая щетина.
– Некоторым, – признала она.
– А тебе нет?
– Я этого не говорила.
Я прищурился, пытаясь понять ее.
– Тогда что ты говоришь?
– Просто это другое. Ко многому в тебе нужно привыкнуть.
Вот как? Я посмотрел на себя, а потом на нее. Я был в лучшей форме, чем когда-либо.
– О чем ты? Хочешь сказать, что я себя запустил?
– Ах, нет.
Она покраснела, отвела взгляд и встала. Я услышал, как она бормочет «наоборот», собирая гирлянды. С полными руками она сменила тему:
– Поможешь?
Я потянулся за украшениями и замер. Она думала, что я хорошо выглядел. Это был идеальный шанс поиграть. Друзья ведь шутили друг над другом? Я скрестил руки.
– Значит, я привлекательный.
– Кайл, – она попыталась посмотреть на меня возмущенно, но не справилась.
– Если мы будем друзьями, мы должны быть честными друг с другом. Мы обещали не врать, – я склонился. – Так я привлекательный?
Она отошла, часть гирлянд выскользнула из ее рук. Я не помог ей, а сделал вид, что изучал потолок.
– Я не помогу, пока не ответишь.
Эддисон раздраженно вздохнула.
– Это тебе нужна моя помощь, помнишь? Я могу сейчас же уйти.
Я посмотрел ей в глаза и пожал плечами, словно это было не страшно. Я врал. Это будет проблемой. День будет испорчен.
– Ладно, – фыркнула она. – Хочешь правду?
Я улыбнулся и шагнул ближе, готовясь к ее признанию. А она хитро вскинула бровь.
– Ты не выдержишь правду.
– Фу! – застонал я. – Это было ужасно! Ты не Джек Николсон.
Она рассмеялась.
– Давай заканчивать, а то опоздаем.
Почти в пять мы с Эддисон и Сэмом направились к нашему месту в параде. Мы были за марширующей группой школьников, перед старой пожарной машиной. Я припарковал грузовик, но двигатель не выключал. Была первая неделя декабря, и уже значительно похолодало. На День благодарения выпал снег, и он все еще не растаял.
В окно постучали, Эддисон опустила его. Женщина в желтом жилете с рацией в руке поприветствовала нас.
– Привет! Спасибо, что пришли. Вот расписание, если вам еще не дали, – она дала Эддисон листок. – Выезжаем через десять-пятнадцать минут и заканчиваем у старшей школы. Вопросы есть?
Эддисон посмотрела на меня, я покачал головой.
– Вопросов нет, – сказала она волонтеру.
– Отлично. Милая собака, – сказала женщина, Сэм пытался выглянуть в окно.
– Спасибо, – улыбнулась Эддисон.
Волонтер ушла, и Эддисон посмотрела на меня.
– Ты не говорил, что парад – часть фестиваля.
– Кевин все делал, я не слушал, – я посмотрел на листок в ее руках. – Что они задумали?
Она стала читать расписание.
– Резьба по льду, пение, зажигание елки… о! Салюты! – она радостно посмотрела на меня. – Стоит задержаться и посмотреть их.
– Ты хочешь?
– Да. Не помню, когда я видела салюты.
Ее ответ был странным.
– Ты не видела их Четвертого?
– Нет.
– Вы с Дереком не патриоты?
Она рассмеялась.
– Нет. Он подрабатывает на праздниках. День памяти, Четвертое июля, День труда. Но не на Рождество. Так могут отдыхать сотрудники с семьями.
Дерек – святой?
– Я смотрю салюты по телевизору.
– В этом году планы другие, – решил я. – Четвертое июля. Салюты. Ты и я, – я огляделся. – И Сэм.
Она улыбнулась.
– Это свидание.
Если бы.
Начался парад. Событий толком не было. Мы двигались по городу, и группа играла по кругу «Jingle Bells», «Rockin’ Around the Christmas Tree», и «Louie Louie». Последняя звучала в любое время года. Мы ехали медленно, бросали угощения, и я радовался, что Эддисон их купила. Люди сюда приходили семьями. Пожарная машина, ехавшая за нами, тоже раздавала конфеты.
Парад закончился, и я нашел место на парковке у местной церкви. Отсюда можно было дойти до центра, где проходили события фестиваля. Мы вышли из машины, взяли Сэма на поводок и пошли в сторону огней и толпы.
– Спасибо, что согласился остаться, – Эддисон ткнула меня плечом. – Мне весело.
– И мне, – улыбнулся я. Она была удивительно милой с белыми пушистыми наушниками. – Ты похожа на Маппетов, – я коснулся ее уха.
Она сморщила нос.
– Спасибо, но я не на это рассчитывала.
– А на что? Сексуальный снежный зайчик?
Я это сказал?
Эддисон издала смешок.
– Нет!
Она не обиделась, и я вскинул бровь.
– Сексуальный Маппет?
Она уставилась на меня в смятении.
– Такие существуют?
– Шутишь, что ли? – я сделал вид, что я в шоке. – Мисс Пигги ужасно горяча.
– Да? – она взглянула на меня с пониманием, мы обходили группу людей. – Я думала, Кевину нравятся блондинки.
Черт. Я пытался вспомнить другую женщину-маппета, но мне не удалось.
– Что, язык проглотил? – пошутила она.
– Я пытался просто сказать, что ты мило выглядишь, – защитился я.
– Мило или сексуально? – спросила она с ухмылкой.
Черт. И почему она замужем?!
Мы приближались, запах ванили и корицы заполнял воздух. Торговцы устроили прилавки вдоль дороги, и я увидел вывеску миндаля в сахаре. Отличное отвлечение. Я замер и указал:
– Хочешь?
Эддисон закивала.
– Прошу, – она посмотрела на вывеску рядом. – И горячий сидр. Большой.
Я подошел к прилавку, чтобы сделать заказ, а Эддисон увела Сэма в сторону и ждала. Пока мужчина за прилавком насыпал миндаль в пакетики, я взглянул на Эддисон. Она не заметила мой взгляд, теребила бант на ошейнике Сэма. Я не мог поверить, что она здесь. Она присела перед Сэмом и почесала его за ушами, и мои сердце и разум стали воевать. Разум ругал меня за желание быть с ней, а сердце отказывалось отпускать ее.
Я забрал угощения и прошел к ней, протянул ей сидр. Она попыталась сунуть мне в руку деньги.
– Что это? – я нахмурился.
– Я заплачу.
– Нет.
– Да.
– Нет.
– Да.
– Нет, – я вытащил деньги из ее пальцев и подошел ближе, сунул купюры в карман ее куртки. – Я угощаю.
Эддисон недовольно посмотрела на меня. Я подмигнул, и она расслабилась. Она забрала у меня сидр и постаралась выглядеть строго.
– Ты не можешь получать так все.
– Как?
– Подмигивая мне своими сине-зелеными глазами.
Я улыбнулся.
– Тебе нравились мои глаза.
Она открыла рот, но передумала говорить. Она подула на сидр и сделала робкий глоток.
– Так куда пойдем? – я огляделся. – До салютов еще есть время.
– Ледяные скульптуры? – предложила она.
Мы пошли по дорожке на звук бензопилы. Издалека я видел луг и три станции с нарезанием льда на расстоянии нескольких футов. Резчик подальше от нас терзал кусок льда, снег летел вокруг него, он превращал застывшую воду в произведение искусства. Он начал недавно, потому что лед еще не напоминал фигуру. Отсюда казалось, что он хочет выпилить оленя.
Мы подошли, другой резчик готовился приняться за дело. Мужчина был крупным, с белыми усами и бородой. Он поймал мой взгляд на миг. Я не успел сказать Эддисон, что он похож на Санта Клауса, как он остановил нас.
– Добрый вечерок, – он поднял шапку. – Могу попросить помощи?
– Конечно, – сказал я. – Что вам нужно?
– Идея, – он улыбнулся Эддисон. – Что мне вырезать?
Эддисон посмотрела на «Санту» с недоверием.
– Хотите, чтобы я выбрала?
Он кивнул.
– Что хотите.
Она склонила голову и посмотрела на меня.
– Что думаешь?
Я пожал плечами.