Я начал расхаживать и уловил движение справа. Я повернулся и напрягся.
Дерек встретился взглядом со мной, его глаза вспыхнули. Он был на грани, его тело было напряжено, как сжатая пружина.
– Ты что тут забыл? – рявкнул он.
Я выпрямился и стиснул зубы.
– Эддисон нужна была моя помощь.
Он замер передо мной.
– Убирайся.
– Что?
– Ты меня слышал. Я не хочу видеть тебя рядом со своей женой.
Я выдерживал его взгляд.
– Это ей решать. Ей нужна была помощь, поэтому я здесь.
– Кто был там восемь лет назад? – оскалился Дерек. – Я. Тебе нужно уйти.
– Я сказал Эддисон, что останусь.
Дерек шагнул ближе.
– Не дави на меня.
В моей крови вскипел адреналин.
– Или что?
– Господа. У вас проблема?
Мужчина в зеленом появился сбоку, он ходил с папкой. Я оторвал взгляд от Дерека.
– Никаких проблем.
– Нет, – сказал Дерек. – Я хочу, чтобы его увели. Он преследует мою жену.
Чего?
Мужчина в зеленом посмотрел на меня.
– Его жена в этой палате? – он указал на дверь.
Я кивнул.
– Сэр, мне придется попросить вас уйти. Если будут проблемы, я вызову охрану.
Сердце гремело в ушах. Не из-за страха перед Дереком или охраной. Эддисон нуждалась во мне. Я переживал за нее.
– Сэр? – сказал мужчина. – Выход там, – он указал на лифты.
Под давлением я отступил. Эддисон не хватало драки под дверью. Я мрачно посмотрел на Дерека и медленно пошел по коридору. Мужчина в зеленом шел со мной.
– Не нужно, – сказал я. – Я могу уйти и сам.
Он кивнул и остановился у лифта. Двери стали закрываться, и я увидел наглую морду Дерека. Он смотрел на меня. Почему он не пошел к Эддисон? Я бы сразу был рядом с ней, хоть и был бывшим. Я выдержал его взгляд, и двери лифта закрылись.
Да.
Я вполне мог подождать его на парковке.
– Не знаю, как ты выдержал, – сказал Кевин. – Я был бы в ужасе.
Я вытащил бургер из бумажного пакета.
– Я и был. Все еще не могу поверить, что это случилось? – я покрутил еду в руках. – Огурцов нет?
– Это мой, – Эшли отвлеклась от щенка и прошла к столу. – А еще там картошка-фри.
Я нашел её во втором пакете и отдал ей.
– Серьезно, как ты держишься? – спросил брат.
Я был в смятении.
– Поэтому ты заехал в закусочную? Ради глупых вопросов?
– Это не глупый вопрос, – Эшли жевала картошку. – У Эддисон был выкидыш в твоем доме. Это странно.
Да. Я ходил в туалет и вспоминал то, что увидел в зеркале. Это пройдет, так было лишь пару дней.
– Мне важно самочувствие Эддисон. Ты говорила с ней?
Эшли кивнула.
– Я звонила днем, чтобы проверить, что она проснулась и поела. Она обещала, что съест фрукты на завтрак.
Я нахмурился.
– Она не ела?
– Она расстроена, – Эшли села. – Она мало ест, когда расстроена.
Я нахмурился сильнее. Я связался с Эддисон лишь раз после больницы. После столкновения с Дереком я оставил ей сообщение на голосовой почте, чтобы она знала, что я ушел не сам. Я просил ее связаться со мной, когда будут силы. В ту же ночь она написала, что ее выписали. Ребенок умер, но врачи сказали, что с ней все будет в порядке. Она понимала, почему я ушел. И она извинилась, что написала, а не звонила. Она просто не хотела разбудить Дерека.
– Не знаю, как это на нее повлияет, – продолжила Эшли. – Беременность не была запланирована, и она не спешила заводить детей. Она сильная, но все же. Эддисон потеряла родителей. Теперь это… – она покачала головой. – Ей нужна наша поддержка.
Брат проглотил кусок чизбургера.
– А как же ее дурак-муж? – спросил он.
Кевину Дерек не нравился после матча. Он не должен был пить мое пиво и прогонять меня с дивана. Когда рассказал Кеву, как он угрожал выгнать меня из больницы, это лишь усилило его злобу к Дереку.
Эшли вздохнула.
– Я не говорю, что Дерек ей не поможет. Просто… – она пыталась подобрать слова. – Он бывает напряженным. Он защищает. Эддисон нужно отвлечь от этого, а не муж, дышащий в шею, заставляющий есть овощи пять раз в день.
– Как это понимать? – я ощутил лапы на коленях. Моя собака встала на задние лапы и просила еду.
Эшли задумчиво жевала бургер.
– Дерек всегда влияет на то, что делает Эддисон. Она зависела от него, когда они встретились, он был ее физиотерапевтом. Он помог ей научиться снова ходить, кушать. Он следил, чтобы она выполняла упражнения, указывал, что есть, сколько спать. Это была его работа, – она теребила извилистую картофелину, выгибая ее. – И он до сих пор указывает ей, что делать.
Я перестал чесать щенка.
– Женщина, которую я знал, не дала бы никому указывать ей.
– Девушка, которую ты знал, не дала бы никому управлять ею, – уточнила она. – Она изменилась, проснувшись от комы без родителей. Ей нужна была поддержка, и Дерек направил ее.
– И что ты хочешь сказать? – спросил Кевин. – Эддисон делает только то, что разрешает Дерек? Так не выглядит.
– Потому что это не так, – Эшли макнула картошку в кетчуп. – Эддисон уже не полагается на него в основных нуждах, но он все равно говорит, что не надо пить, и рекомендует спать по восемь часов. Клянусь, порой он напоминает ее отца, а не мужа, – она повернулась ко мне и указала. – Потому ты ему не нравишься. Он не может указывать ей насчет тебя, и это выводит его.
Я не смог скрыть ухмылку.
– Ты меня запутала, – сказал брат суженой. – Так тебе нравится Дерек или нет?
Эшли скривилась.
– Он мне всегда казался наглым. Я говорила Эддисон, что брак с ним – плохая идея. Я говорила ей, что счастья не будет.
Я вскинул брови.
– Так там не было любви?
– Кто знает? – Эшли пожала плечами. – Они в браке пять лет. Что-то у них есть.
Я откусил бургер, чтобы скрыть хмурый вид. Лучше бы ничего не было.
Я не поддавался на просьбы собаки, и она пошла к Эшли и заскулила у ее ног. Эшли посмотрела вниз.
– Она милая. Ей можно фри?
– Нет, – сказал я с набитым ртом. – Я дам ей угощения.
Я встал и вспомнил, что не ждал Дерека на парковке только из-за щенка. И Эддисон не оценила бы драку в своем состоянии. Я поехал в магазин и взял все для собаки. Поездка была в меланхолии. Думал об Эддисон, которая должна быть со мной, а не в больнице.
– Ты придумал ей имя? – спросил Кевин, пока я доставал угощения из холодильника. – Если она будет работать с нами, ей нужно крутое имя.
– Знаю, – я вытряхнул пару угощений в руку. – Есть предложения?
– Убийца, – сказал Кевин.
Я с сарказмом посмотрел на него.
– Она похожа на Убийцу?
– Нет, – сказала Эшли. – Она похожа на Дымку из-за меха. Или Мо, как эскимо. Она похожа на ездовую собаку.
Кевин скривился.
– Ты не будешь давать имена нашим детям.
Эшли бросила в него мятую салфетку.
Я прошел к столу и понял, что пора придумать имя. Собака решит, что ее зовут Иди-сюда. Я дал Эшли угощения для щенка и сел, чтобы доесть свою порцию.
После десяти гости решили уйти. Я выпустил собаку сделать свои дела, переоделся и пошел к кровати. Я не спал с пяти утра. Прошлой ночью была снежная буря, и мы с ребятами разгребали завалы. Кевин не будет рад, начисляя зарплату за сверхурочные.
Я заполз под одеяла, щенок забрался ко мне и устроился под боком. Не стоило пускать ее в кровать… или на диван и в кресло. Было сложно не баловать ее. Время шло, я гладил её, и она подобралась ближе, затем и вовсе оказалось на моей груди. Ее нос примостился у моего подбородка, и я невольно улыбнулся, думая, что Эддисон стоит это увидеть.
Эддисон стоит это увидеть.
Я постарался не спугнуть собаку, пока тянулся за телефоном на столике. Эшли сказала, что Эддисон надо отвлекать. Что лучше щенка? Я сфотографировал собаку и отправил Воробушку, подписав: «Смотри, кто на меня смотрит». Она могла спать и не ответить до утра, но я надеялся, что она хоть улыбнется.