– Я не захочу останавливаться.
Она закрыла глаза и прижалась лбом к моему.
– Не этот ответ ты хотела услышать? – прошептал я.
Она покачала головой.
– Нет. Он идеален.
– Тогда почему мы не целуемся? – будто я не знал причину. Совесть по имени Дерек.
Она подняла голову и посмотрела на меня.
– Тогда и я вряд ли остановлюсь.
Нам не нужны были сожаления. Я привел ее сюда из невинных побуждений, чтобы исполнить ее мечту. Я знал, что, если между нами что-то произойдет, вина раздавит ее.
И моя добьет меня.
Я медленно ослабил хватку на ее ногах, опустил ее на пол. Ее руки опустились на мою грудь, а я обнимал ее за талию.
– Прости, – сказала она. – Не стоило так поступать.
– Все хорошо.
– Нет, – она теребила пуговицы моей рубашки. – Просто… я… – пролепетала она.
– Тебе не нужно ничего объяснять.
– Нужно, – она посмотрела мне в глаза. – Твой подарок невероятен. Ты понимаешь, как это важно для меня. Никто еще не ценил мои цели. Ни мои родители, ни Дерек, – она замолчала. – Только ты.
Я улыбнулся.
– Дай прояснить. Если я сделаю что-то хорошее, ты бросишься на меня. Можно это записать?
– Хватит! – она закатила глаза. – Я пытаюсь объясниться.
– Не нужно, – я склонился. – Девушка, которую я знал много лет назад, дала мне хороший совет. Я забыл его, пока она не вернулась в мою жизнь. Помнишь, какой?
Эддисон с подозрением прищурилась.
– Возможно.
– Она сказала, что пока я следую сердцу, никто не имеет права указывать, где я не прав.
Ее лицо расслабилось.
– Ты все еще веришь своим словам?
– Хочу.
– Что изменилось?
– Третья сторона, – она отошла от моих рук. – Адекватный человек просто поблагодарил бы тебя за предложение. Но не я, – она говорила с сарказмом. – Что я делаю? Я прыгнула на тебя и попыталась поцеловать.
– Разве я жалуюсь?
– Не в том делом. Мне нужно вести себя лучше, – она скрестила руки и отошла от меня еще дальше. Она глубоко вдохнула, выдавила фальшивую улыбку и посмотрела мне в глаза. – Огромное спасибо за здание. Спасибо, что подумал обо мне и дал шанс.
Я нахмурился.
– И что это было?
– А это, Дутые губы, зовется взрослым поведением.
– Мне не нравится.
– Что поделать.
Я вскинул брови.
– Кто дуется теперь?
Она рассмеялась, и я подошел к ней.
– Мы можем забыть этот разговор? Вернемся к твоей радости из-за студии.
– Ладно, – она улыбнулась. – Но я не прыгну на тебя.
Я шумно вздохнул и взял ее за руку.
– Я все тебе покажу. Скажешь, что видишь. Мне нужно понимать, сколько предстоит работы.
– Почему?
– Это наш проект. Наш с тобой. Я хорошо работаю руками, но у тебя есть видение.
Улыбка Эддисон увяла.
– Спасибо, Кайл. Правда. У меня нет слов, чтобы описать, как это важно для меня.
Я сжал ее руку.
– Не переживай. Я понимаю, что ты чувствуешь.
– Да?
– Я ощущал свободу, подписав бумаги на покупку у Брэди. Я ощутил перемену в жизни. Я шел по своему пути. Ты меня на него направила, – я подмигнул. – Это приятно.
– Очень, – согласилась она.
Мы пошли в дальнюю часть комнаты, и я спросил:
– Что скажет твой муж об этом?
Она нахмурилась.
– Точно разозлится. Он только так и делает.
– Он разозлился, когда я привез тебя домой?
– Он не знает, – она пожала плечами. – Он спал, когда я пришла.
Мило. Он не переживал, придет ли она невредимой.
– Хочешь, придумаем историю? – спросил я. – Можно сказать ему, что здание нашла Эшли. Или дальний родственник оставил. У тебя есть дяди или тети?
– Нет, – она покачала головой. – Хватит лжи. Этого я уже много наговорила.
– Кому?
Мы замерли у комнаты, что могла стать кабинетом.
– Себе, – сказала она.
Я не успел спросить, она отпустила мою руку и отыскала на стене включатель. Она включила свет и прошла в комнату.
– Для чего это использовали?
– Не знаю, – я огляделся с ней. – Я подумал, тут может быть твой кабинет.
Она улыбнулась мне.
– У меня будет свой кабинет?
Ее улыбка была заразительной.
– Если ты этого хочешь.
Она сжала мою руку ладонями, подпрыгивая.
– У меня будет свой кабинет!
Чем дольше мы ходили и обменивались идеями, тем сильнее просыпался энтузиазм Эддисон. Ее жесты стали оживленнее, улыбка – ярче, а глаза сверкали. Было видно, что она долго думала над тем, что надеялась однажды получить. Я прислонился к стене и оставил ее в ее мире. Она сделала фотографию на телефон, чтобы отослать сестре, и я понял, что не зря это сделал. Кевин думал, что она решит, что я пытаюсь купить ее симпатию и бросить вызов Дереку. Вряд ли она вообще подумала о таком. Я пытался поддержать ее будущее, показать, что ценю то, какой она стала. Она была не просто девушкой из моего прошлого.
Ее улыбка была прекрасной.
Я сделаю все, чтобы сохранить ее на лице Эддисон.
Глава двадцать вторая
– Пицца!
Кисти и валики опустились на пол, покрытый пленкой.
– Вовремя.
– Умираю от голода.
– Это нужно делать самим?
Эддисон улыбнулась мне, пока наши ворчащие волонтеры шли к Кевину, в его руках была стопка коробок до его подбородка.
– Я спешил, – сказал он, Эшли, Тара, Ноа и Остин принялись разгружать моего брата. – Наш заказ не был готов. Пришлось ждать.
– Кевин! – Эшли открыла коробку пиццы. – Тут не хватает двух кусков!
– Я проголодался на обратном пути, – он пожал плечами. – Что такого?
Эддисон убрала с края стола, чтобы мы устроили перерыв.
– Они не дали тарелки?
Кевин помрачнел.
– Нет.
– И не нужно. Этого хватит, – Тара схватила мешок ненужных тряпок. – Мы так голодны, что еда и не коснулась бы тарелок. Нужно лишь потом вытереть руки.
– Вы словно постились несколько дней, – Кевин пошел к столу с последней коробкой. – Вы просто красили.
– У нас неженки-друзья, – я ткнул брата локтем. – Они не привыкли трудиться.
Тара посмотрела на меня, взяв пирожок с сыром и грибами.
– Это место большое. Я не ожидала, что придется красить на лестнице.
Я огляделся. Она была права. Потолок студии не выглядел высоким, пока не начинал красить стены.
Эддисон поднесла хлебную палочку к губам и сказала:
– Я тоже устала. И в благодарность за помощь я закажу нам всем массаж.
Девушки запищали, и парни переглянулись.
– Я пойду на массаж, только если его делает красотка, – заявил Остин, запихивая еду в рот. – Не фотю, фтоб меня фровал фюдак.
– Что? – улыбнулся я. – Хочешь, чтобы тебя потер чудак?
– Нет! – он проглотил. – Я не хочу, чтобы меня трогал какой-то чудак.
Я рассмеялся. Я бывал пару раз на массаже, в старшей школе я вывихнул плечо в игре. А потом пару лет назад потянул спину на работе. И мне сделали массаж, когда вправили кости. Было приятно, и я даже не переживал, что доктор был мужчиной.
– Если хочешь больше прикосновений, – сказала Эддисон Остину, – сам иди. Я за такое платить не буду.
Я нахмурился.
– Погоди. Ты не будешь платить за девичий массаж, но заплатишь за…
– Ш-ш! – она зажала мой рот рукой. – Это секрет!
Она прочла мои мысли. Я чуть не раскрыл планы девичника.
– Погоди, – заинтересовался Кевин. – Вы о чем? Лучше бы на вечеринках никаких массажей телом не было.
Эддисон и Тара захихикали, а Эшли с любопытством посмотрела на них.
– Ничего такого не будет, – успокоил я брата. – Я хотел сказать другое.
Я чуть не раскрыл планы Эддисон насчет ледяных скульптур. Она попросила у Рика каталог, и она не стала заказывать мужские гениталии, а выбрала ледяную грудь. Грудь и шесть кубиков пресса, чтобы с этим можно было фотографироваться. Я сказал ей, что она может попросить фотографии тела. Она рассмеялась и сказала: