Твое красивое лицо,
Я не найду
Других таких.
Мое сердце знало,
Я выберу тебя
Твоя голова на моем плече,
Твоя рука в моей руке,
Еще год вместе,
Еще на год старше.
Ты моя, а я – твой.
Я люблю тебя.
Да.
Мое сердце знало,
Я выберу тебя.
Закончили мы сильно, в этот раз получилось лучше всего. Во время припева я каждый раз смотрел на Эддисон, ловил ее взгляд. Эти слова были особенными, пока я пел их ей.
Мое сердце знало, я выберу тебя.
– Что думаешь? – спросил я, не зная, хорошо или плохо, что ее взгляд ничего не выражал.
– Я… – она моргнула. – Это было хорошо, – тихо сказала она.
– Да? – Джен улыбнулась. – Вот видишь, – она ткнула меня в плечо. – Я говорила, что ты не так уж плох.
Я закатил глаза.
– Джен? – Эддисон встала. – Я могу поговорить с тобой наедине?
Что?
– Конечно, – Джен взглянула на меня и опустила гитару. Девушки ушли в коридор, я услышал, как закрылась дверь. Я остался в гостиной с собакой.
Я не знал, что делать, и стал убирать со стола. Я убрал еду, смел крошки и понял, что я все еще в пиве. Я отправился в ванную и замер, услышав приглушенные голоса из гостевой спальни. Я не должен был подслушивать, но нервничал. О чем они говорили? Я подошел поближе к закрытой двери, я вёл себя так, словно она могла ударить током.
– …три года, – услышал я Джен. – И он ни разу не признался мне в любви. У нас не любовь. Это дружба.
– Уверена? – спросила Эддисон. – Вы довольно близки. Да, ты не знаешь меня, но мне нужно понимать, с чем я имею дело. Я не знаю, сколько выдержу.
– Поверь, – сказала Джен, – он по уши влюблен в тебя. Ты бы слышала, как он о тебе говорит. Ты понимаешь?
Эддисон молчала.
– Я объясню иначе, – сказала Джен. – Я еще не видела Кайла таким. Он стал веселее. Со мной он был в работе 24/7. Никаких драк едой. Никакой собаки. Ему словно было семьдесят.
Да? Я вел себя не старше тридцати.
– Он хороший, – сказала Джен. – Но между нами ничего нет.
– Хорошо, – Эддисон вздохнула. – Спасибо за честность. Просто… я не хочу, чтобы это все разбилось. Понимаешь?
– Да, – голос Джен был ближе к двери. – И я рада, что ты не набросилась на меня. Я не знала, что будет, когда ты повела меня сюда.
Ручка стала поворачиваться, и я поспешил в ванную. Я взял тряпку и посмотрел на себя в зеркало. Глаза покраснели из-за пива. Мило. Я словно всю ночь выпивал.
Девушки прошли в ванную, я быстро умылся. Я достал чистую футболку из шкафа.
Когда я пришел в гостиную, Джен уже не было. Эддисон сидела в моем любимом кресле с Тори на коленях.
– Она уже большая для такого, – я кивнул на собаку.
– А вот и нет, – Эддисон погладила ее. – Я с Сэмом до сих пор так делаю.
– Но не в кресле, – сказал я.
– Не в кресле.
Я подошел и присел перед Эддисон.
– Все хорошо?
Она кивнула.
– Узнала, что хотела?
Она снова кивнула.
– Прости, что забыл рассказать о песне. Ты была на севере, когда Джен уговорила помочь ей. Я оттягивал репетиции, потому что хотел дольше быть с тобой.
Эддисон скривилась.
– Как она тебя уговорила?
Я застонал.
– Напомнила о «Вольной птице». Я признался, что мы с тобой танцевали только под эту песню. Она была расстроена, ведь много часов учила меня играть ее. Сказала, что я в долгу перед ней.
Глаза Воробушка стали огромными.
– Согласна. Ты в долгу перед ней.
Я ухмыльнулся.
– А теперь и передо мной.
– Что?
– Ты с бывшей пел о любви. Я хочу услышать «Вольную птицу».
– Нет.
– Да, – Эддисон подвинула Тори и встала. – Ты красиво играл до этого, – она вскинула бровь. – И с каких пор ты поешь? У тебя хороший голос.
Да?
Она убрала волосы и показала татуировку.
– Это наша песня, – сказала она. – Сыграй ее для меня.
Я не мог спорить.
Я повел ее за руку к своей гитаре. Она села рядом со мной на диван, поджала ноги и повернулась ко мне. Я теребил струны, вспоминая, с чего начать, а потом предупредил:
– Я не знаю всю песню.
– Не важно.
Ладно. Я вдохнул и заиграл.
Я сосредоточился на пальцах, потому что давно не играл эту песню. Я знал слова наизусть, они слетали с моих губ. Я допел, посмотрел Эддисон в глаза. Она почти плакала.
– Ты расстроена?
Она покачала головой и коснулась гитары. Я отдал инструмент, и она опустила гитару на пол. Эддисон забралась ко мне на колени, прижалась к моей груди и обхватила мое лицо руками.
– Я тебя люблю, Кайл Дейтон, – прошептала она.
Я улыбнулся, мои губы были рядом с ее.
– Я тоже тебя люблю.
Глава двадцать шестая
– Что с тобой?
Брат ослабил воротник снова. Его кожа покраснела там, где он тер ее. Он повернулся к зеркалу в вестибюле, я просунул пальцы между его рубашкой и шеей.
– Места еще много, – сказал я.
Он пожал плечами и отошел от меня.
– Держи руки при себе.
Я закатил глаза и сверился с часами.
– Еще пять минут.
Кевин выдохнул и буркнул отражению.
– Пять минут.
Его реакция напоминала, как мы готовились к футболу в школе. Тренер давал команде пару минут успокоиться, а потом вел на поле. Некоторые шептали, некоторые молились. Другие просто сидели, обдумывая игру. Я огляделся, понимая, что Кевин смиряется с самым важным в жизни: через полчаса он станет женатым.
Время пришло, и я шагнул к нему.
– Мне заводить машину?
Он посмотрел на меня в смятении.
– Последний шанс отказаться, – сказал я. – Уверен, что хочешь это?
Он скривился.
– Издеваешься?
– Думаю в этом и заключается миссия свидетеля.
Кев криво улыбнулся мне.
– Спасибо, но не надо.
Я знал его ответ, но все же проверил. Он дергал воротник, словно не мог дышать.
– Нервничаешь? – спросил я.
– Да, – он провел рукой по волосам. – Если бы там была Эддисон, как бы ты себя чувствовал?
– Если бы она выходила за тебя? – я вскинул бровь. – Я бы злился.
– Ты знаешь, о чем я, – сказал он. – Как бы ты ощущал свою свадьбу?
Я обдумал его вопрос, ответил через секунды:
– Паниковал бы.
– Вот именно, – сказал он. – Я все еще не могу поверить, что Эшли согласилась, – он шагнул в сторону и добавил. – Надеюсь, она не передумает.
Эшли так не сделает. Эддисон могла сейчас об этом говорить с ней, но она не бросит моего брата.
– Эй, – я сжал его плечо, остановив его. – Эшли тебя любит. Даже я это вижу. Вы должны быть вместе, хватит переживать.
Кевин уставился на меня и помахал перед моим лицом рукой.
– Что ты сделал с моим братом?
Я нахмурился.
– Что?
– Пару месяцев назад ты говорил, что я спешу. А теперь нам с Эшли суждено быть вместе?
– Не глупи. Я это знаю. Она не передумает, как и ты.
Кевин не был убежден.
– Ты серьезно?
Откуда сомнения?
– На сто процентов уверен.
– Джентльмены?
Священник обратился к нам, и я обернулся к нему. Он был худым стариком с короткими седыми волосами.
– Пора, – его глаза улыбались. – Есть вопросы?
Я посмотрел на Кева.
– Вопросы?
Он покачал головой, и я заметил, как он сглотнул.
– Все готово, – сказал я за него.
Священник кивнул.
– Тогда начнем. Все на местах.
Кевин прошел к отцу Фрэнку, я – за ним, как мы и репетировали. Мы вышли из вестибюля в зал церкви, оказавшись на виду перед алтарем. Священник вел нас к нашим местам, я сцепил руки перед собой и сосредоточился на плечах Кевина. Я еще не посмотрел на толпу, но ощущал на нас сотни взглядов. Это пугало. Сколько людей они позвали на свадьбу?
Музыка оповестила, что невеста идёт. А я посмотрел на двери за толпой. Я заметил свою маму, мою мачеху Лидию, они сидели в первом ряду перед нами. Я узнал цветы, которыми украсили ряды. Там были голубые гортензии и ландыши. На репетиции мне сказали, что цвета свадьбы – голубой, розовые и бежевый. Я не сильно вникал в это, но флорист прекрасно подобрала цветы.