Не самый лучший год, прямо скажем. Хуже только семьдесят второй. Но там хоть понятно было с чего. Мировой экономический кризис до нас докатился. А теперь, просто сама природа была против. Долгая, холодная весна, оттянувшая начало посевной. Теперь, летом, еще одна напасть — маловодье. Даже Волга, на что могучая река, и то обмелела настолько, что от временных мостков причала, до стационарных оставалось метров с пятьдесят обнажившегося дна.
Да-да, мост через Волгу в окрестностях Нижнего, еще не достроили. Думаю, еще пару лет и построят. Там еще быки не все возвели, хотя низкий уровень воды в реке — для строительства опор лучше не придумаешь.
Реку преодолел на маленьком, словно игрушечном, пароходике. На фоне просторов Великой реки, он тем более смотрелся каким-то не настоящим, не надежным. Но это было обманчивое впечатление. Боковые гребные колеса весело шлепали по воде, заметно приближая другой берег.
С середины было особенно хорошо видно, как далеко приходилось грузчикам таскать какие-то мешки от стоявших на разгрузке пароходов, к вытянувшимся вдоль берега амбарам. Да еще в горку, по уложенным на обнаженное дно и край причалов мосткам.
Прожект государственной росписи доходов и расходов Империи предусматривал выделение ста миллионов рублей на закупки зерна у крестьян. Частью, для армии, частью для перепродажи за рубеж. Осенью, с сентября, если быть точным, в стране должна была начать работу Государственная зерноторговая компания. Естественная монополия, главная цель которой была вовсе не снабжение злаками по нуждам министерств и ведомств, а увеличение покупательской способности самой массовой части населения Державы. Установить нижнюю планку цен на уровне условной доходности от внешнеторговых операций в десять процентов. Лишить зерновых спекулянтов и помещиков, привыкших жировать на сверхдоходах и голодных смертях крестьян, основы. С осени этого, одна тысяча восемьсот семьдесят пятого года, больше не выйдет скупить урожай за бесценок, и перепродать его в той же Англии втридорога. Правом на торговлю с зарубежными партнерами зерном и продуктами его переработки станет обладать только ГЗТК. Без исключений.
Крестьян будет касаться еще одно новшество. Правда, оно вступит в силу только с нового, семьдесят шестого, года, но и этой осенью мытари по деревням и весям не поедут. Все доходы, не превышающие планку в пятьсот рублей серебром в год, налогами и сборами не облагаются. Одновременно упраздняются все выкупные платежи и недоимки по ним. Прощаются все долги и ссуды для крестьянских общин. А с семьдесят седьмого начнется повальная паспортизация населения. Все взрослые люди Империи получат главное удостоверение личности, и соответственно — будут вольны переселиться туда, где живется лучше. В Сибирь, в города, в Степной край. Везде нужны трудолюбивые люди.
Так вот, глядя на обмелевшую Волгу, я начал сомневаться, что получится освоить выделенные средства. Как бы ни вышло, что скупать-то и нечего будет. Долгая весна, теперь вот — маловодье. Продавать хлеб, чтоб отдать деньги мытарям нет необходимости. Нормальный хозяин в таких условиях поостережется. Припасет зерно до весны. И будет прав. Не силой же злаки у крестьян отбирать?!
Значит, нужно внести в закон поправку, что в условиях недорода, дозволяется осуществлять закупки ржи и пшеницы за границей. Та же фермеры из САСШ с огромным удовольствием продадут, и доставку организуют. Там сейчас идет активное освоение Дикого Запада, продовольствие по большей части туда идет, но и излишки есть. Как не быть. Американец пятью гектарами земли на семью не ограничен. Земли вдосталь. Бери столько, сколько способен обработать. Весь Юг страны — одни бесконечные поля и плантации.
Записал мысль в походный блокнотик. Память — хорошо, но пометка на бумаге — лучше. До сих пор нет-нет, да пролистываю те записи, что делал еще десять лет назад, на тракте в Томск. Здорово, кстати, мозги прочищает. Ну и напоминает о том, кто я есть.