Выбрать главу

— Не отвечает. Уфа-контроль, а что с бортом?

— Он идет в южном направлении следом за вами, на вызовы не отвечает.

— Что-о?!

— Конец связи. До выхода.

— До выхода, — медленно произносит он, и в его голосе слышится недоуменная растерянность. — До выхода, — повторяет он машинально.

— Вы вышли на линию пути? — спрашивает командира Аслан.

— Не знаю.

— То есть, как не знаете?

— Настройка и управление компасами, локатором, пеленгатором расположены на приборной доске штурмана, — скучно сообщает командир. — Я со своего места настроить их не могу, а без этого определить, где мы находимся, невозможно. Развяжите второго пилота и разрешите ему занять место штурмана.

Аслан думает. Потом говорит:

— Нет. Сходите и настройте сами.

Командира так и подмывает спросить: настолько трусите?

Но он сдерживается. Отстегивает ремни, медленно поднимается, медленно поворачивается, медленно идет к штурманскому столику. Он обводит пристальным взглядом фюзеляж. У борта на сиденьях рядком, как на посиделках, расположились усатый, бортмеханик, второй пилот, Идрис.

Командир чуть мешкает, внимательно присматриваясь. Второй пилот, заметив Останина, быстро ведет подбородком к правому плечу и чуть скашивает глаза, показывая вниз, за спину.

Потом распрямляется и смотрит на командира вопросительно.

Останин поворачивается, откидывает штурманский столик.

Сиденье штурмана в крови. Останин вытаскивает из кармана носовой платок и осторожно вытирает его. Потом переворачивает испачканную тряпицу, складывает в несколько слоев и трет более тщательно. Испачканный платок кладет на блистерное стекло и занимает место штурмана.

Он перестраивает первый компас на Уфу, второй — на Самару. Устанавливает канал Самары на станции ближнего наведения, локатор переключает на дальность 250 километров.

Сняв показания приборов, он переносит их на карту и ставит точку места самолета. Снова пристально поглядев на второго пилота, который и при его возвращении проделывает те же малопонятные манипуляции, командир поднимается в свое кресло.

— Где? — склоняется к нему Аслан.

Командир указывает отмеченную точку.

— Сто пятьдесят километров восточнее Самары. Двадцать километров восточнее линии пути.

Тот смотрит на карту.

— Покажите по локатору.

Останин показывает.

— Ладно, — говорит Аслан и откидывается в кресле. Потом возвращается к тому, что не дает ему покоя: — Командир, вы ведь должны знать, что Чечня никогда добровольно не присоединялась к России. Когда-то нас завоевали большой кровью.

— Я слышал о Шамиле, — сдержанно говорит тот.

— И отпускать без крови не желают.

— Что вам даст независимость, если с севера — Россия, а с юга — Грузия?

— Мы хотим жить своей головой, а не по чужой указке, как бы хороша она ни была, — почти слово в слово повторяет он уже давно пройденное Останиным. — Но она и плоха. Вы не согласны?

— Почему же. Хуже некуда, хоть и говорят, что не бывает так плохо, чтоб не могло стать еще хуже.

— Вам повезло — у вас все обошлось без бойни.

— Да уж. Позавидовал слепой глухому. — Не хочется ему решать мировые проблемы, и все тут. — Вышли на вашу линию.

Он доворачивает самолет на курс 205 градусов. Конечно, надо бы учесть и ветер… да черта ли ему! Точность нужна, когда самолет идет по нормально запланированному маршруту в нормальных условиях. Они же несутся, как шизанутые подвыпившие фендрики, без руля и ветрил, неизвестно куда. Эх, хочу, так получу! Не бывает так. За каким-нибудь углом обязательно да нарисуется полковник.

— Не понял.

— И не надо. Вам приходилось убивать?

Аслан с минуту молчит.

— Приходилось, — неохотно говорит наконец. Он колеблется. — Когда аул Джафара был уничтожен ракетным огнем, мы заметили номер вертолета. Потом его захватили.

— Кто такой Джафар?

Аслан указывает большим пальцем поднятой левой руки за плечо, в сторону фюзеляжа.

— С усиками. Мой друг. Отец, мать, две сестры, жена, трое ребятишек — все погибли.

— Он стрелял в штурмана?

— Я.

Не мог ты этого сделать. Слишком мало было времени. В кабину ты ворвался первым. Что ж, благородно.

Как они пронесли оружие на самолет? Или — оно уже здесь находилось, припрятанное в ящиках?

Много вопросов, на которые его обязательный собеседник ответить явно не пожелает. Ладно, не будем их и задавать. Тем более что к стоящей перед тобой задаче они никакого отношения не имеют.

— Неважно кто…

— Неважно. Идрис его младший брат. Только они двое и остались…