— 17 —
Трехлетие Егорки отмечали в узком кругу близких друзей в лесном хуторе.
Сергей Андреевич не смог вырваться из столицы среди недели и обещал обязательно приехать к внуку на выходных. Зато бабушка Лена приехала со своим неизменным яблочным пирогом и пыталась непременно скормить его весь внуку, заодно уговаривая мальчугана называть ее просто Леной, не добавляя ужасного слова «бабушка». Спасли Егорку Тамара и Валера с двухлетней дочуркой Варей, приехавшие ближе к обеду.
Когда, взявшись за руки, ребятишки убежали в детскую, Елена переключила внимание на дочь, бесцеремонно вклинившись в ее беседу с Тамарой.
— Мариночка, когда же вы окрестите Егорку? Ну, нельзя же так — малышу уже три годика, а он все еще некрещеный! Вот и Тамарочка была бы прекрасной крестной мамой. Хоть ты повлияй на нее, Тамарочка, если уж она родную мать не слушает.
— Ой, Елен Пална, — отмахнулась Тамара, — я и без всяких крещений люблю Гошку, как родного. Они ж с моей Варькой будто брат и сестра, А там, глядишь, и зятьком назвать придется. Марин, тебе как моя Варька в невестки, а?
— Ой, ну как же так можно? — всплеснула руками Елена. Вы бы, девчата, хоть разок в церковь сходили, с батюшкой побеседовали.
— А чего к нему ходить? Он сам к нам зачастил — не отвяжешься, — весело сообщила Тамара.
— Опять приходил? — вопросительно взглянула на подругу Марина.
— Ага. Мы чего и приехали так рано — пришлось уйти из офиса, чтобы от этого попа отвязаться.
— Тамарочка, — укоризненно покачала головой Елена. — Не поп, а батюшка.
— Не, Елен Пална, я хоть своего батюшку и не видела никогда, но тут без всякой генетической экспертизы заявляю: это не он. А если б даже и он оказался, то тем более, фиг ему, а не пожертвования!
— Ну как же так можно, девоньки, — снова покачала головой Елена, — Он же не для себя просит, а для церкви. А вам потом все сполна воздастся.
— Когда воздастся-то? — скептически поинтересовалась девушка и повернулась к подруге: — Помнишь, Марин, мы на новоселье к нашей первой бухгалтерше в коттедж на Северный ездили?
— Конечно, помню, — кивнула та. — Она тогда как раз в декретный отпуск ушла.
— Вы с Вороном тогда на такси уехали, а мой Холерик пешком прогуляться захотел. Мол, погодка чудесная, дышится после дождика легко и все такое. Прогулялись, блин! Тротуаров-то нет. Пришлось идти по обочине дороги. А на ней после дождя лужи. И придурки разные носятся на гробах четырехколесных… В общем, к чему я это говорю-то? На днях я снова к Ниночке ездила, подарок от фирмы на годовщину ее девочки отвозила. Специально обратила внимание — как не было пешеходных дорожек, так и нет. Я ж ее спросила, как ты, мол, с коляской-то гуляла? А никак, говорит, по своему двору покатаю, а в выходные муж на микрорайон вывозил, там уже по бульварчикам гуляли. А еще, говорит, ни одного самого захудалого магазинчика рядом нет. Чтобы булку хлеба купить, за три километра на микрорайон отправляться приходится. Зато, обратите внимание, Елен Пална, прямо рядом с Ниночкиным домом церковь построили. И стоянку рядом с ней. Заметьте, тротуаров к ней не проложили. Это для кого, получается, церковь? Вот я про это вашему попу-батюшке и рассказала. А он, мол, это дела мирские, и его не касаются. А я, говорю, в миру живу, и меня именно мирские дела волнуют. Вот когда отойду в мир иной, пусть приходит — пожертвую, если в настроении буду.
— Томик, ты чего тут митингуешь? — положил руку на плечо супруги подошедший с Вороном Валера.
— Валерик, тут же переключилась на него Елена. — Вы же человек интеллигентный. Хоть вы-то в Бога верите?
— В Бога? — задумчиво произнес тот, собираясь с мыслями для пространного философского монолога. Девушки, сдерживая улыбки, переглянулись. Уж они-то знали, насколько продолжительными могут оказаться Валерины пояснения, вызванные неосторожным вопросом на относительные темы. Он же тем временем начал: — В принципе, я допускаю существование некоего Высшего Разума, от которого зависит наш мир. Однако полагаю, что вопрос веры в Бога подразумевает веру Богу. То есть не сомнение в его существовании, а в его заботу о человечестве. Ну что ж, я допускаю и заботу некоего Высшего Разума о человеческой популяции в целом. Но… Но, обращает ли этот Разум внимание на каждого отдельного человека, как утверждают религиозные идеологии?
Валера закатил глаза, подбирая нужные слова. Елена хотела было вставить что-то возмущенное, но не успела, ибо философ продолжил: