— Ура-а! — через миг мальчишка уже сидел впереди мотоциклиста, а еще через миг они скрылись за деревьями.
Бонифаций какое-то время преследовал гонщиков, но в конце концов решил вернуться к оставшейся детворе — очень уж ему не нравился треск, издаваемый железным зверем, на котором умчался радостный хозяин, совершенно забыв про своего четвероногого друга.
Подъехав к бетонке, Мотыль сообщил совершенно обалдевшему от счастья малышу, что теперь они поедут в центр подготовки каскадеров, и они пересели в уже заведенный джип.
— Ух ты-ы! — восхитился Егорка, когда мотоциклист снял «колокол» и показал натянутую на лицо резиновую маску американского президента Обамы.
Вообще-то Николаю не доставляло удовольствия изображать из себя негра. Но купить удалось всего две маски. А напяливать личину Горбачева ему претило совершенно. Потому Меченого сейчас изображал Баламут.
Так как негр за рулем мог вызвать нежелательный интерес у случайных дэпээсников, на дачу ехали заранее разведанными проселочными дорогами. Благо «Додж» хоть и был капризен в плане бензина, но в плане ходовой являлся именно внедорожником, а не паркетным джипом. Кроме того, киднепер на всякий случай специально покружил по разделяющим поля посадкам, чтобы малыш не запомнил дорогу — не завязывать же ему глаза? Пусть уж как можно дольше воспринимает происходящее, как игру.
Обиженный Баламут вопреки своей натуре молчал почти всю дорогу, лишь потирал ушибленный бок.
— Ух-ты-ы! Как в «Сталкере»! — восторженно произнес Егорка, разглядывая заброшенные домики с выбитыми окнами и обвалившимися крышами, когда они въехали в дачный поселок с дальнего конца, до которого в былые благополучные времена не успели провести свет и воду.
Вовчику когда-то нравилась попсовая группа «Сталкер», но он воздержался от сообщения об этом, обиженно зыркнув на Мотыля. У Мотыля же это слово ассоциировалось то ли со слаломом, то ли с биатлоном, но ничего конкретного по этому поводу сказать он не мог, потому просто агакнул.
— Приехали, — оповестил липовый, а вернее резиновый, Обама и, осмотрев безлюдную в рабочий день улицу, толкнул такого же резинового Горбачева: — Открывай!
Тот выпрыгнул из машины, и некоторое время возился с давно не смазываемым замком калитки. Наконец, та, скрипнув, отворилась.
— Вперед, мой юный друг, — распахнул заднюю дверь Николай и, картинно поклонившись, указал в сторону распахнутой калитки, одновременно продолжая следить за улицей.
Парнишка не заставил себя уговаривать, шустро выбрался из машины и вприпрыжку последовал за Баламутом, который уже обошел дом и открывал входную дверь.
— Это центр подготовки каскадеров? — поинтересовался он, с любопытством оглядываясь вокруг. — А почему здесь никого нет?
— Не, это еще не центр, — сообщил шагающий за ним Мотыль. — Здесь проходят испытание, без которого нельзя поступить в центр подготовки. Ты готов к испытанию?
— Я? — задумчиво произнес малыш.
— Тогда следуй за мной, — взял его за руку киднепер, будто бы приняв восклицание за согласие, и повел в дом, где они сразу же спустились в подвал. — Вот, здесь ты и пройдешь свое испытание.
Егорка осмотрел помещение. У противоположной стены стояла металлическая кровать, застеленная верблюжьим одеялом далеко не первой свежести. Над кроватью неоштукатуренную кирпичную стену прикрывал старый ковер с тремя разноцветными ромбами. Рядом на одной из двух табуреток стояла такая же старая, как и все здесь находящееся видеодвойка «Сони». На ней лежала кассета с мультиками «Том и Джерри». На второй табуретке блестела разноцветными фантиками гора конфет в большой суповой тарелке. В правом от дверей углу стоял синий ночной горшок, прикрытый желтой, с темными пятнами отбитой эмали, крышкой.
Закончив осмотр, малыш повернулся к похитителям и, слегка прищурив глаза, посмотрел на них каким-то совершенно не детским взглядом, и тем стало не по себе. Однако сказать ничего не сказал, словно ожидая, что ему расскажут дальше.
— Испытание начнется завтра утром. А сегодня ты должен провести в одиночестве. Если захочешь посмотреть мультики, постучи в дверь, и дядя Миша, — Мотыль кивнул на Вовчика, — включит видик. И ешь конфеты, набирайся сил перед испытанием.
— А пить? — серьезно спросил Егорка.
— Что, пить? — не понял Евсиков.
— После конфет хочется пить. Сок у вас есть?
— Твою мать! Про питье-то я забыл, — хлопнул себя по черному резиновому лбу Мотыль и обратился к Баламуту: — Слышь, дядя Миша, сделай пацану чай. Понял? А я к вечеру сок привезу. Ну все, — он снова повернулся к Егорке, — отдыхай. Завтра тебе предстоит сделать первый шаг к тому, чтобы стать настоящим каскадером.