— Мне все равно…
— Допустим, однако… — Тут голос как будто придвинулся к уху, даже словно почувствовалось теплое дыхание на нежной коже ушной раковины: — Тебя ведь мучает Вопрос?
Лилия вдруг почти ожила, взволновано повернула голову, но так и не разглядела лица во мраке, который все сгущался. Сквозь безразличие прорезался страх, девушка задрожала от неожиданного хлада, надвинувшегося отовсюду мучительным волнением. Формулировать Вопрос не пришлось, голос просто догадался, что это тот самый Вопрос. Лилия спросила с легким оттиском больной надежды в слабом голосе:
— А Вы знаете Ответ?
Голос выдержал паузу, становясь еще более сладкозвучным:
— Нет, я так же изнывал когда-то от вопроса, однако… Я могу избавить тебя от боли.
— А… — угасал интерес девушки: — Но как же Ответ?
Голос как будто сочувственно рассмеялся:
— Скажи мне, что у тебя осталось, кроме этого избитого Вопроса? Ты уже медикаментозно зависима, агрессия не поддается контролю, во внешнем, холодном внешнем мире ничего не осталось, кроме предательства. Я пришел помочь тебе!
— Откуда ты столько обо мне знаешь? Вряд ли ты реален… — почти засыпала Лилия, уныло водя глазными яблоками вдоль пустоты, только вдруг осознала, что прошло уже немало времени, а она не ощущает «боли вопроса» без успокоительных. Это заставило прислушаться к обладателю приятного голоса. Она ненастойчиво потребовала:
— Если ты реален, докажи.
— О! Моя реальность и впрямь относительный вопрос, однако сила моя не поддается сомнению, как и твоя. Уникальная… — С этими словами чьи-то пальцы обвили обнаженные плечи. Показалось, что вдоль шеи провел почти бесконтактно чей-то кончик носа, видимо, взволнованный запахом кожи и волос, хотя на самом деле Лилия ошибалась. Не тело так волновало пришельца, хотя и оно тоже, обнаженное в бессмысленной пустоте.
Девушка вдруг на миг выпала из своего вечного вопроса и совершенно по-человечески испугалась, но лишь на миг, вскоре ей стало безразлично всякое ее будущее. Тогда показалось и лицо пугающего пришельца: бледное, безразличное, инфернально красивое с неестественно яркой зеленью изумрудных глаз, в тайном экстазе предвкушения рассматривающих юное существо. Но вот внезапно человеческое лицо словно стерлось, на его месте возникло покрытое шерстью уродливое рыльце нетопыря, лишь на мгновение.
— Ты вампир? — предположила девушка, как будто воспринимая как игру происходящее, забывая, что не испытывает вечной своей боли.
Незнакомец рассмеялся, облизывая бледные скептически сложенные в полуулыбке губы, проговорил:
— Нет. Однако ты должна была уже почувствовать, вернее, наоборот, не почувствовать.
— И впрямь… Боли нет! — хотела обрадоваться девушка, однако осознала и иное: — Но… И радости нет… Что ты сделал?
— Я могу спасти тебя от боли, заморозив все ощущения, ты согласна на такие условия? — перешел к делу без объяснений своего происхождения молодой человек, если его можно было называть человеком. По крайней мере, так он выглядел последние несколько минут, украдкой поправляя безупречно аккуратные пепельно-коричневые волосы, обрамляющие неровным перевернутым треугольником узкое лицо.
— А как же радость, раскаяние, любовь? — слабо возразила Лилия, не понимая, почему так спокойно позволяет гладить свои узкие худые плечи его длинным пальцам в белых перчатках. Но все стиралось призрачными линиями.
— Что есть ваша радость и любовь, люди? — рассмеялся вновь невесело незнакомец. — Вот боль — это другое, боль ощущают все: самые ничтожные черви, животные, даже в некотором роде деревья! Боль — единственное реальное ощущение, а что ваша любовь? Либидозное влечение, комплексы, способ идентификации и прочий бред господина Фрейда. Хорошо же я его знал… Однако боль единственное, чего все избегают, счастье — отсутствие боли, вот и все, к чему мы стремимся, а не к Ответу. Если ты не можешь забыть вопрос, позволь мне спасти тебя, заморозить боль.
Долгая тирада прекратилась, Лилия и вправду наслаждалась отсутствием боли, но понимала, что везде сокрыт подвох, недоговорки, поэтому спросила наивно:
— Ты наверняка плохой, скольких ты уже загубил?
— Я плохой? Нет, я просто Ворон, который явился на зов твоего отчаяния, — уклонилось от ответа существо.
— Ясно, так ты был личным Вороном Фрейда? Забавно… Но все-таки… Как же Ответ? Ведь без ощущения вопроса я потеряю малейшую надежду его найти, — колебалась девушка.
— Похоже, ты не понимаешь и впрямь безысходности своего положения, сознание все неумолимее покидает тебя, я давно за тобой наблюдаю, моя Уникальная, — послышался оттенок угрозы в бархатном голосе, но тут же исчез деланной обидчивостью:
— Впрочем, я никого никогда не принуждаю, возможно, кто-то мазохист. Если тебе не нравится наше с тобой соглашение — добро пожаловать обратно в твой мир боли и предательства!
С этими словами пустота начала медленно таять, боль вновь прорезалась сквозь тонкие переборки мозга, загадочного механизма с невидимым неисправимым изъяном. Ужас охватил Лилию, подступил железным кольцом к горлу и вискам.
— Постой! — вырвался нечеловеческий крик отчаяния у нее из груди, на глазах выступили слезы. Как будто отвернувшийся пришелец охотно вернулся, хотя некоторое время он делано ломался.
— Постой, — более спокойно повторила девушка, ощущая, как приятным не затуманенным успокоением охлаждается ее измученный разум, — постой.
— Да-да? Неужели, юная леди, вы изменили решение? — как будто удивлялся незнакомец, оглядываясь и на миг обнажая два ряда аккуратных, безупречно ровных зубов, его смех шел как будто извне, минуя голосовые связки или их видимость…
— Да, ты уже догадался. Избавь меня от этой боли, любой ценой! — покорно отозвалась Лилия.
— Вот как, так вы говорите, любой ценой?
— Любой ценой, ты не ослышался, — кивнула девушка, все еще не понимая подвоха, кровожадного судьбоносного подвоха собственных слов.
— Как тебя зовут? — вежливо осведомилось существо.
— Лилией, наверное… — давно затаив злобу на свое имя, говорила девушка.
— Сколько тебе лет?
— Шестнадцать.
— Очень хорошо, ты еще так молода, а уже столько всего перенесла, еще немного — и твои роскошные рыжие волосы могут поседеть, но все же… любой ценой избавить от боли? — с несколько поддельным сочувствием спросил последний раз зловещий молодой человек.
— Любой! Я повторяю — любой ценой, только избавь от боли! — почти выкрикнула Лилия, испытывая ужас.
— Ладно, тогда можно считать нашу сделку состоявшейся! — улыбнулся несдержанно и бешено нетопырь. В ярких изумрудах вспыхнуло адское пламя, всплеснулось неведанным красным мраком и хаосом, но вновь угасло.
С этими словами он торжествующе нежно приложил губы к шее девушки, где на месте короткого поцелуя немедля возникла крошечная татуировка с изображение нетопыря. Одновременно он приложил ее руку к своей шее, и там возникла такая же татуировка.
— Цепь, — кратко пояснил незнакомец. — Сделка состоялась.
Пустота мало-помалу рассеивалась, но боль не приходила, незнакомец, становившийся все больше похожим на человека. Он спрашивал:
— Вам подойдет такая моя форма, то есть лицо?
— Вам? Почему Вам? Ну… наверное, зачем еще что-то менять… — растерялась от чисто технических мелочей девушка, все еще плохо сознавая, что произошло, но не сомневаясь, что это произошло, поскольку «поцелуй» как будто вытянул из нее какую-то часть сознания, души. Осталось нечто, даже не пустота, что-то чужое и абсолютно бесцветное, бесчувственное. Да, именно! Чувств не осталось, как и боли.