- Он умер… Он убит… Его здесь больше нет, вот в этом юном теле… А как же так? Я помню, на руках его я в детстве уносила в спальню, играли мы, я его улыбки ловила, словно солнышки вдвоем с Алиной… Хоть она жива… Так где мой револьвер? И это ведь вина… Ах, вот он, все…
- Нет, госпожа, не смейте делать так! - остановил порывисто Цетон, но остолбенел от улыбки на лице госпожи, улыбке безумия и адского чада из-под растрепанных ведьминых волос. Отчаянье и боль достигли предела.
- То я не для себя…
- А для нее, ведь верно? - озадаченно молчал, все направляя, словно в нужное русло.
Но Розалинда смолкла, лед вновь сковал ее, и слезы улеглись.
” Теперь готова… Будь же ты свободна… Пора ей рассказать? А мне дорога ведь жизнь…”
- Госпожа… Теперь вы должны знать правду…
- Да, Цетон, она должна знать правду! - послышался внезапно неуместный смех, и появилась она сама, паучиха во гневе, вся в черной коже с черными глазами и с черною душой: - Она еще не Ворон, но все же… Ты никогда не сможешь контролировать ее силу! Знай!
- Однако… Мы договорились…
Розалинда отстранила слугу, на всякий случай вскинув револьвер, и что-то подсказало, что тем снайпером была как раз она, а не второй.
- Нет, пусть расскажет все, иначе…
- Постой, я сам! Не искажай же слов моих, ты, паучиха.
- Вот и расскажи, а я послушаю.
- С начала самого? Иль самую суть?
- Уж не тяни, скажи ей, наконец, что мы играли, а игры Воронов всегда и не на жизнь, а на смерть, этот фарс был мой, но ваш Цетон всегда знал, где ловушки, и часто сам же строил их.
И вправду, если в офис позвонили тогда, то, значит, кто-то знал, что там окажутся люди и не просто люди, а именно они с Вороном, а так же Цетон всегда знал адреса, где прячутся злодеи и всегда их вычислял. Розалинда сморщилась и вновь с ужасом оглянулась на брата, нет, его тело, казалось, что душа стоит подле и смотрит. А вокруг все падал, обжигая, горячий снег, и страх сильнее лжи, как смерть сознания вплавлялся в “мозговой горошек”, да это если так, то дом - “дощатый саван” - не спасал.
- Вот я для вас здесь враг, столь мерзкий, столь желанный, чтоб убить, но все-таки безо лжи.
Говорила странно та, которую именно теперь хотелось убить, не только ее и ее только, крутящую черные локоны возле высокой прически, отражающей неприятные стрелы раскосых хитрых глаз:
- А я все же не вру. Ну, так, Цетон, когда услышим оправданье? Я головы снести теперь ей не могу, ее отчаянье достигло точки знанья, пора раскрыть все тайны на ветру.
- Да, да, сейчас… Вся суть лишь в том, что вы моя, я вас люблю и… править бы хотел во славе с вами, о, Розалинда, госпожа моя. Я вечный раб, но я для вас король. Вы - Уникальная. Ведь видели уже, что делается с Вороном, не смерть, а вечный круг агонии вне ада на земле.
- Любовь для Ворона лишь только эгоизм, ты никогда бы пожертвовал моим несчастным братом ради той любви, ты бы оплакал и меня, и, может быть, себя, но не его. Не так устроен ты.
Голос Розалинды звучал беспощадным приговором, Паучиха морщилась:
- Прощайте, сантименты. Скажи короче, ты, король и шулер, ты, злодей, предатель! - вдруг злилась паучиха, кажется, Цетон пошел против законов Воронов.
- Вы Уникальная, и ваша сила в том, что вы способны даровать человеческую смерть Ворону, вы способны убить любого Ворона с одного удара или выстрела, вы слышите меня?
Взгляд Розалинды вдруг остекленел, а на губах застыла хрупкая улыбка, расшифровать ее - что гербарий не ветру проверить, страшно.
- И ты хотел убить господина Отчаяние и самому захватить трон! Ты собирался править вместе с ней! Подлец, предатель!
Паучиха злилась, женский страх жестокой формалистки разгорался в ней, все собрались не просто так, все ждали, когда появится она, Уникальная, Катарина, страшное чудовище, жившее в Лилии с рождения, прятавшееся в ее безумии. Паучиха продолжала:
- Я решила, что твой отец уж очень ничего, его отчаянья доносился сладкий аромат, тогда же подошел Цетон, сказав, что будет Вороном дочери, а ее отчаяние необходимо подготовить для поглощения, и я поверила. Игра… Все эти переплеты, все игра! Он был заодно со мной, он знал каждого из этих бандитов, он обещал им награду… И одно только он не знал и не понимает до сих пор! Ты ужасное существо, ты монстр, Катарина, мы все боялись веками появления, а ты среди людей, да, дети, такие как ты - Цветы Зла, а не жизни, вас всех бы под откос еще и до рождения! Откуда? И почему Цетон?