Она гортанно выкрикнула еще несколько слов, эхом разнесшимся по всей поляне. Одновременно, она просунула руку между ног Неды и славянка невольно застонала, когда пальцы Оуюн проникли в ее нежные складочки. Славянка беспомощно извивалась в ее руках, рыдая от стыда, страха и собственного бессилия.
Все это время Оуюн продолжала говорить незнакомые слава, но теперь они шли в едином ритме с движениями ее пальцев и сама Неда, корчась в сладострастных судорогах, двигалась в такт с этими извращенными ласками. На минуту она подняла голову — и все ее прежние страхи показались ей смешными и жалкими, по сравнению с тем всепоглощающим ужасом, что с головой накрыл ее в этот миг.
Исчез костер, также как и ива, стоявшая у воды, куда-то пропала. Вместо нее над рекой медленно поднималось безобразное чудовище. Больше всего оно напоминало огромную жабу с тремя лапами — двумя передними и одной задней, — но между передними лапами свисали женские груди. Уродливая морда, обрамленная длинными волосами, имела некоторое сходство с человеческим лицом, что делало существо еще более безобразным. Бородавчатая кожа истекала слизью, меж жирных складок копошились мелкие твари з уменьшенные подобия мерзкого божества. Выпученные глаза похотливо уставились на девушек и по поляне разнеслись омерзительные чмокающие звуки.
Ухватив славянку за волосы, Оуюн заставила ее подняться на ноги и что есть силы толкнула ее прямо на чудовище. Распахнулась слизистая пасть — разрезавшая жабью голову не поперек, а вдоль морды, подобно огромной вагине, — выхлестнулся длинный язык, тут же оплетший тело Неды, втягивая ее во смрадный черный зев. С жалобным криком молодая княжна потеряла сознание, поглощенная чавкающей влажной тьмой.
Она очнулась от солоноватых струй, бивших ей в глаза, заполняя ноздри и рот. Фыркая и отплевываясь, Неда завертела головой и увидела, что лежит у корней огромного дерева. Над ней же, широко расставив ноги, сидела Оуюн, мочась княжне на лицо. Почему-то это уже не вызывало у Неды ни протеста, ни омерзения — лишь огромное облегчение, что все закончилось не так уж и страшно. Меж тем Оуюн, закончив, ухватила рукой затылок Неду и, приподняв ее голову, несколько раз протерлась по ее лицу склизкой промежностью. Сестра кагана довольно оскалила острые зубы, в ее желтых глазах блеснуло торжество.
— Великая Жаба есть воплощение Земли, — сказала Оуюн, — бесформенная, она соединяет в себе все — жизнь и смерть, верх и низ, целомудрие и похоть. В недрах Ее ты умерла и возродилась вновь, чтобы встать рядом со мной как верная и преданная.
Она приподняла бедра и Неда, невольно потянувшись следом, покорно поцеловала резко пахнущие половые губы.
Три владыки
- Не перестаю удивляться, сколь причудлив узор пряжи Норн. И года не прошло, как мы с Сигифредом хотели выпустить тебе кишки на Лангобардской Пустоши – а сейчас мы сидим за одним столом и пьем за здоровье друг друга.
Словно в подтверждение этих слов король Фризии, Аудульф осушил золотой кубок, наполненный терпким элем. Это был высокий красивый мужчина, тридцати пяти лет от роду, одетый в роскошный плащ ромейской работы: синий с пурпуром, подбитый горностаевым мехом и скрепленный золотой фибулой в виде дракона, кусающего себя за хвост. Вдоль миниатюрного чешуйчатого тела тянулся рунический ряд, также как и на золотой гривне с рубинами и изумрудами, охватившей шею короля. Его запястья украшали золотые браслеты с изображениями дерущихся зверей и хищных птиц. Все эти украшения, также как и золотая посуда на столе и окованные серебром рукояти кухонных ножей должны были подчеркнуть богатство, как самого короля, так и его столицы – Дорестада, одного из крупнейших торговых городов Европы. Этой же цели служили покрытые изумительной резьбой стеной, искусно раскрашенные в традициях вендских мастеров. Среди настенных сюжетов выделялась фигура молодой женщины: восседавшая на носу большого корабля, с корзиной яблок в руках и большим псом у ног. Идунн-Нехаленния, богиня плодородия, мореходства и торговли, считалась главной покровительницей города и символом дорестадского изобилия. Об этом свидетельствовал и богатый стол, - тушеная в пиве зайчатина с восточными специями, телячьи почки в ягодах можжевельника, угорь в зеленом соусе с травами, нежнейшего копчения сельдь, брызжущие соком заморские фрукты.