— Я еще раз хочу тебя спросить, ты русский язык понимаешь?
— Я знаю целых три русских языка. — Я гордо выпятил грудь. — Русский народный, русский матерный и русский командный. Правда, между двумя последними трудно провести четкую границу. А что касаемо остального, так я решил проводить тебя до дома. Не беспокойся, рук и всего остального я распускать не буду. Мой отец говорил, что хищника нужно приучать любовью и лаской, вот я и опробую его рецепт.
— Ненормальный. — Девчонка развернулась и пошла до своей хаты.
— Конечно, — согласился я и поплелся следом. — Кем же я еще могу быть, если мечтаю, чтобы на тебя напали? Представляешь их десять, нет, двадцать, и все они сплошь сексуальные насильники-рецидивисты. А тут я выскакиваю из-за кустов и начинаю совершать подвиг на глазах своей любимой. Слушай, а как зовут мою любимую и без пяти минут мою жену?
— Не дождешься.
— Я терпеливый, пока не скажешь, не отстану. Кстати, если ты не прекратишь так красиво при ходьбе покачивать своими изумительными бедрами, то я изойду слюной.
— Не сможешь, — фыркнула жена, — я живу в этом доме, поэтому и пошла в ваш клуб для недоумков в тельняшках. Двести метров — это не расстояние, потеряться в незнакомом городе сложно.
— А какие из этих окон твои? — задал я животрепещущий вопрос.
— Хочешь залезть и обесчестить меня? Ну-ну, попытайся, это будет даже интересно. Третий этаж, четвертое и пятое окна слева. Дерзай, а я пока милицию вызову. Твоя идея с маньяками мне понравилась, вот ты им и будешь. Прощай, ненормальный.
— До встречи, любимая, — усмехнулся я и уселся на скамейку. — Не забудь про свое имя, не скажешь мне его, так я с места не сдвинусь. Умру здесь от голода и жажды, и моя смерть будет на твоей совести.
Что Часовщик забыл в нашей бурсе? Его же опера или на худой конец любая джаз-банда ждут. Дьявол, опять руку судорогой прошило. Ничего, сейчас песня закончится, надо дотерпеть. Классно поет Часовщик, Кот и Сивый тоже меня поразили, а я могу только похрюкивать изредка. Ну не дал мне бог голоса и слуха, зато играю хорошо. Все, дотерпел, я потряс рукой, давно в руках гитару не держал, вот и получил результат. Ничего, сейчас разомну пальцы, и концерт по заявкам тех, кому не спится ночью, с одиннадцати до хрен знает когда, будет продолжен.
— Эй, ненормальный. — Одно из заветных окон распахнулась. — Ты и твои дружки решили наконец-то заткнуться? Давно пора, вы всех ворон в округе распугали.
— Во-первых, мы поем тихо, — вежливо начал Часовщик, — а во-вторых, у нас чудесные голоса. А в-третьих, если вы не скажете свое имя этому молодому человеку, полному всевозможных скрытых достоинств, то нас всех ждет самоволка, мы же не бросим друга в беде.
— Я вызываю милицию.
— Крепкий орешек, — проворчал Кот, — три часа продержалась, отличная у тебя будет жена, Виски.
— Порядок нарушаем, — из подъехавшего лунохода выбрались двое патрульных. — Песни поем, а ведь сейчас только три часа утра, товарищи курсанты. Привет, Олег. — Сержант пожал руку Сивому. — Что ж вы на сухую такой концерт устроили?
— Слава, еще не хватало, чтобы будущая жена Ромы считала его алконафтом, — улыбнулся Сивый.
— Даже так? — Двоюродный брат Олега посмотрел на засыпанный цветами асфальт. — Серьезный подход к делу. Миша, ты никаких подробностей про варварское уничтожение цветов на одной из городских площадей ничего не слышал?
— А какие там подробности? — ухмыльнулся второй патрульный. — Все свелось к нескольким фразам, мол, только что все было в порядке, мы отвернулись на секунду, потом глянули, а там нет ничего и никого. Грамотно сработали, парни. Конечно, вы пришли, а этот бардак уже здесь был, и, кто его сделал, вы не видели.
— Так точно, — бодро рявкнуло шесть голосов.
— Я ее знаю? — поинтересовался брат Сивого.
— Нет, Слава, — пожал плечами Олег, — приезжая какая-то. Бабулек у подъезда не наблюдается, поэтому собрать больше информации оперативным путем не представляется возможным.
— Миша, поехали отсюда, — сказал Слава. — Пусть дальше так галантно и куртуазно беспорядки нарушают. Ром, если успеешь жениться здесь, то не забудь на свадьбу позвать.
— Весна, курсанты в увольнительной — это же стихийное бедствие для города, и вставать на его пути никому не рекомендуется, — залезая в луноход, проворчал Михаил.