Алексей делает снимок и что-то говорит по-русски, а потом выходит из комнаты.
Я все еще испытываю облегчение от осознания того, что здесь происходит. Но когда Лаклэн притягивает меня к себе и начинает осыпать поцелуями мое лицо, меня довольно скоро осеняет. В этот момент я понимаю, что наши травмы останутся с нами навсегда. Они живут внутри нас, в самых глубоких темных, укромных уголках нашего крошечного персонального ада. Пистолет взведен и заряжен, ждет, когда кто-нибудь придет и нажмет на курок.
И Лаклэн нажимает на курок. Он собирается меня бросить. Одиночество и страх... светит мне без него. Мое сердце грозит упасть в глубокую пещеру мрака под тяжестью боли.
— Нет. — Хватаюсь за его пальто, стараясь удержать. — Что ты делаешь?
Еле уловимое прикосновение его губ к моим служит ответом на мой вопрос.
— Нет, — повторяю я слабо.
— Мак. — Он закрывает глаза и зарывается лицом мне в шею, прижимая меня к себе. — Я не отдам тебя русским, хорошо? Алексей — мой друг, и я ему доверяю. Тебе здесь не причинят вреда, но мне нужно идти.
— Нет.
Кажется, я потеряла способность говорить.
— Милая, я должен.
— Ты не можешь так со мной поступить, — уже рыдаю я. — Не уходи. Останься.
Он гладит мое лицо, мои волосы, в его глазах нет гнева, он смотрит на меня мягко.
— Ты прекрасна, милая, — говорит он. — Я не избегаю тебя, Мак. Именно так и должно было случиться.
— Не возвращайся, — умоляю я. — Мне очень жаль. Только не возвращайся.
Я знаю, что это несправедливо. Или даже реалистично. Но Лаклэн дал мне шанс вести себя как малолетке с эмоционально нестабильной психикой ребенка двух лет от роду. Он снимает свой золотой медальон, хранящий тепло его кожи, и надевает его мне на шею. Я хочу выразить протест, но вместо этого цепляюсь за него. Тот факт, что он оставляет его у меня означает, что он вернется за ним.
— Помнишь, ты спрашивала, чего хочет такой человек, как я?
В ответ издаю душераздирающий возглас отчаяния.
— У меня уже есть семья, — объясняет он. — И я буду выполнять все, что они решат за меня, Мак.
Вот как это работает.
Я качаю головой, на кончике языка завис протест, но он все равно продолжает.
— Но если бы я собирался жениться, — говорит он. — Я бы хотел, чтобы моей женой стала ты.
Я забираюсь к нему на колени, цепляюсь за него, надеясь, что Лак не сможет меня стряхнуть. Что все происходит не так, как мне кажется.
— Пожалуйста... — я обхватываю его за шею руками и рыдаю.
Он кладет одну из своих ладоней мне на живот и смотрит на нее с тоской.
— Я хотел иметь от тебя детей. Можешь себе представить? — Он поднимает на меня глаза. — Никогда не хотел этого ни с одной женщиной до этого.
— Ты все еще можешь, — настаиваю я.
Я бы сказала ему все, что угодно прямо сейчас, чтобы он не ушел. Но это не ложь. Я бы родила Лаку детей.
У меня был бы целый выводок, если бы он только захотел.
Он целует мое ухо, а затем шею.
— Здесь ты будешь в безопасности, Мак. Не хочу, чтобы ты о чем-то беспокоилась. Алексей дал слово, что ты будешь в безопасности.
— Нет, Лаклэн.
Он поднимает меня и пытается оторвать от себя, но я продолжаю сопротивляться, правда, уже на расстоянии.
— Я не позволю тебе уйти. Я не позволю тебе вернуться туда без меня. Я могу все объяснить. Я могу попытаться все исправить. Я заставлю Найла понять. Все, что угодно... что угодно.
Он прикасается пальцами к моим губам, чтобы заставить меня замолчать. А затем он наклоняется и шепчет мне на ухо.
— Скорее всего, все это время у тебя во рту был четырехлистный клевер, — говорит он.
Я в замешательстве моргаю.
Он лишь улыбается.
— Я совершенно без ума от тебя, милая.
Чьи-то руки хватают меня сзади и утаскивают, пока я кричу. Лаклэн бросает на меня последний взгляд, а потом уходит. За дверь, и из моей жизни навсегда. Я пытаюсь отбиться от того, кто меня удерживает, но не могу. Я слишком эмоциональна. Все навалилось. Все чертовски сложно. Но это не имеет значения. Потому что когда я чувствую укол в руку, понимаю, что они не дают мне выбора.
ГЛАВА 37
ЛАКЛЭН
Я всегда говорил, что женщине нельзя доверять.
Мак разрушила каждый кусочек здравого смысла, который еще был во мне. Но я не обращал на это внимания. Ничего не имело значения, кроме нее. Теперь осталось сделать только одно.
Сначала позвоню Найлу и договорюсь о встрече в клубе. А потом Ронану. Он попытается оспорить мое решение, но это бесполезно. Я сдамся Найлу и понесу любое наказание, которое он сочтет необходимым.