По крайней мере, это то, что я твержу себе, когда встаю и направляюсь к входу на сцену. Это всего лишь игра. И Лаклэн для меня пустое место. Абсолютный ноль.
Для моих двух танцев я выбрала песню «Closer» группы Nine Inch Nails, а следом за ней «Heart Shaped Glasses» Мерилина Мэнсона. Лаклэн может и дал мне добро лишь на две песни, но ничего не сказал о продолжительности треков. И чем больше сценического времени я получу, тем лучше. Может, он и пытается настроить всех против меня, но, в конце концов, мужчины есть мужчины.
Когда я выхожу на сцену, на мне кожаные шипованные монокини и черные сапоги до колена. В VIP-зоне всего около десяти посетителей, и это гораздо более интимная обстановка, чем я ожидала. Сегодня вечером в зале также несколько русских, как я и надеялась. Их довольно легко вычислить по татуировкам. Не говоря уже о том, что они не одеваются как ирландцы. Я буду пристально наблюдать за всеми ними во время моего выступления.
В течение двенадцати минут моего сценического времени я демонстрирую все свои лучшие трюки и выдаю им все, что знаю, чтобы усилить давление. Мне нужно заинтересовать этих парней и дать понять другим танцовщицам, что я никуда не уйду. Несколько девушек развлекают толпу и флиртуют с мужчинами, но ничего действительно из ряда вон пока не происходит, насколько я могу судить. Все эти ребята выглядят как типичные завсегдатаи клуба, но я знаю, что за фасадом скрыты темные делишки и мне придется подобраться к ним поближе, чтобы узнать, какие именно.
На протяжении всего моего выступления никто не просит меня снять мой наряд. Думаю, предсказание Саши было верным. Не то, чтобы я так уж хотела, чтобы другие чуваки лапали меня, но это осложнит мне задачу по сужению круга подозреваемых. Большое спасибо тебе, Лаклэн Кроу. С другой стороны, мне все же удалось отхватить чаевых к тому моменту, как я закончила свое выступление. Ведущий помогает мне собрать деньги, прежде чем я направляюсь за кулисы.
Я еще даже не полностью оказалась за занавесом, как чья-то пара сильных рук хватает меня и впечатывает в стену. Даже в темноте я чувствую его пронизывающий взгляд на себе.
— Бабочка, — рычит он мне в самое ухо.
Похоже, он немного разозлился, но я не совсем уверена в этом. Потому что он снова это делает. Приближается очень близко... заполняя собой все мое пространство, и я не знаю, как с этим справиться.
— Я вся потная, — пищу ему.
Он зарывается лицом в мои волосы, делая глубокий вдох... чем шокирует меня до чертиков.
— Тебе нравится быть на сцене?
В его голосе сквозит разочарование. Кстати, в это время он напирает на меня всем своим телом, и я ощущаю напряжение, исходящее от него самого, но знаю, что это вопрос с подвохом. Я вступаю в опасные воды, потому что, похоже, умудрилась как-то спровоцировать зверя.
— Мне нравится зарабатывать деньги, — говорю я со всей убежденностью, на которую только способна.
— Тебя заводит это? — говорит он обвинительно. — Танцевать там для парней?
— Что?
Я в полном замешательстве. Он сказал мне, что не хочет, чтобы я была здесь. Сказал, что не доверяет мне. Но прямо здесь и сейчас, его тело говорит мне нечто иное. В данный момент я понятия не имею, собирается ли он растерзать меня или заняться со мной любовью.
Его руки скользят по всему моему телу, но я сомневаюсь, что он сам понимает, что делает это. Его хватка грубая, притягательная, а на своей шее чувствую его горячее дыхание. Я пытаюсь придумать ответ, но когда он быстро проводит ладонью у меня между ног, все мои мысли в раз разбегаются. Один маленький кусочек ткани и он сам все поймет. Трение его пальцев о ткань в том месте творит со мной что-то невообразимое.
— Лаклэн, я...
— Господи боже! — Он делает шаг назад и качает головой. — Это не сработает.
— Что ты имеешь в виду? — требую у него ответа. — Я проделала там хорошую работу. Ты видел все мои чаевые?
— Я знаю, что ты хорошо поработала. — Он вышагивает из стороны в сторону и смотрит на меня. — Поработала слишком хорошо, милая. Мне это не нравится. Какого хрена?
Ясно, что он сомневается в своей логике так же, как и я. Похоже, он не может решить, задушить или овладеть мной прямо здесь и сейчас. Никто никогда не смотрел на меня так, как смотрит он в данный момент. Как будто я его собственность. Как будто если бы кто-то еще прикоснулся ко мне сейчас, он бы сломал ему обе ноги и руку в придачу. Это не должно заставить меня что-то чувствовать, но я чувствую. И хуже всего то, что это последнее, что мне нужно. Мне необходимо обрабатывать русских, чтобы выведать нужную мне информацию, по крайней мере, хотя бы какое-то время.