Яд, который сочится из ее рта, когда она лишь усмехается, шокирует меня.
— Нет, он, блядь, не будет этого делать, — отчеканивает она. — Ты не понимаешь, как все устроено, Мак. Донни один из них. Мы же здесь чужаки. Лаклэн не скажет и не сделает ничего, что хоть как-то улучшит ситуацию.
— Я в это не верю, — слабо возражаю я.
На ее лице проступает выражение жалости, и она качает головой.
— Ну, тогда мне тебя жаль. Тебе придется учиться на горьком опыте.
Я сжимаю руки и пытаюсь придумать что-то, что хоть как-то исправит ситуацию. Не считая того, что я снова надеру ему задницу, я не вижу других вариантов.
— Тогда позволь мне поговорить с ним, — предлагаю я.
Саша качает головой, ее плечи сникают в знак безысходности.
— Нет, Мак. Просто оставь его в покое. Рано или поздно я ему наскучу.
— Этого недостаточно, — утверждаю я. — Я не собираюсь просто стоять и смотреть, как ты...
— Тебе придется, — шипит она на меня.
Ее губы дрожат, а из глаз начинают капать слезы, и у меня наступает один из тех моментов, когда мне снова напоминают, что я ужасный человек. Потому что я не знаю, как утешить ее сейчас. Каждый раз, когда я плакала, отец говорил мне прекратить. Почему-то я не думаю, что такой подход утешит Сашу.
— Прости, Саш.
— Мне страшно, — признается она. — Он пугает меня до чертиков. Он знает, где я живу, какое у меня расписание... он даже знает о том, что моя мама больна. Он говорил некоторые вещи. Некоторые очень плохие вещи. И я не знаю, что он сделает, если я не дам ему то, чего он хочет.
Внезапно, мне кажется, что я смотрю больше не на Сашу. Сейчас передо мной Талия. Мой желудок сводит, интересно, чувствовала ли она то же самое. Также ли она оказалась в ловушке в безвыходном положении, и она не знала, к кому обратиться. Она бы никогда не пришла ко мне с этим, потому что знала, что я возьму их всех на себя. В этом была ее слабость. Талия была мягкосердечной, но она также яростно защищала тех, кого любила. Это только укрепляет мою решимость. Я больше не позволю Донни безнаказанно заниматься этим дерьмом.
— Слушай, Саш, — говорю я. — Я разберусь с этим, хорошо? Мне нужно, чтобы ты доверяла мне. Ты можешь это сделать?
Она моргает и смотрит на меня своими ясными голубыми глазами в замешательстве. Усталость на ее лице слишком очевидна. Стресс сказывается на ее теле, и она выглядит худой. У нее проступили скулы, а темные круги под глазами уже ничем не замаскируешь. У нее умирает мать, а вдобавок какой-то псих при каждом удобном случае пытается использовать ее и надругаться. Я хочу свернуть ему его чертову шею.
— Почему? — спрашивает она. — Это не имеет к тебе никакого отношения.
— Потому что именно так поступают друзья, — говорю я ей. — А я твой друг.
— Ладно. — Ее тело расслабляется. — Я думаю, у меня нет другого выбора.
ГЛАВА 23
МАККЕНЗИ
Позже тем же вечером я заканчиваю инвентаризацию, когда кто-то хватает меня сзади и зажимает мне рот. Инстинктивно пытаюсь откинуть голову, чтобы заехать ему в лицо, но он хватает меня за волосы, я чувствую запах его одеколона и просто обмякаю в его руках.
— Ты смертоносная штучка, не так ли Бабочка?
Он шевелит губами где-то в районе моего уха, покусывая его при этом, я же не говорю ни слова, прислушиваясь к ощущениям своего тела в его объятиях. Впечатывая горячие поцелуи в чувствительную кожу моей шеи, своей рукой он спускается все ниже, сминая стринги под моим платьем.
— Кому все это принадлежит, милая? — спрашивает он грубо.
Его восставшая плоть уже толкается мне в спину, и какая-то дикая часть меня заводится от осознания, что он искал меня только для этого.
— Тебе, Лак.
Он стонет и впивается в мою шею сзади, пока собирает материал моего платья вокруг талии. Он трется своим твердым членом о мою задницу, как оружием.
— Это твоя вина, — говорит он. — Я весь вечер не мог думать ни о чем другом. Теперь ты это исправишь.
— Хорошо, — беспрекословно соглашаюсь я.
— Наклонись вперед и положи руки на полку.
Я делаю, как он велит, потому что... Я просто действительно хочу этого. Грубые пальцы отодвигают мои стринги в сторону за мгновение до того, как звук его молнии заполняет небольшое пространство коморки.
— У меня нет времени на прелюдии. — Он проводит своим толстым членом меж моих бедер. — Я трахну тебя жестко и быстро, наполню тебя до отказа до того, как уеду по делам.
Из моего горла вырывается что-то нечленораздельное. Господи, почему в его устах это звучит так сексуально?
Лаклэн хватает меня за бедра и погружается в меня одним рывком. И он прав в одном. Делает он это далеко не нежно. Бутылки с алкоголем гремят на полке, потому что он шлепает бедрами о мою задницу, а его яйца стучат об меня, пока он погружается все глубже и глубже в меня. Он стонет, его руки продолжают сжимать половинку моей задницы и одну из моих сисек.