Сейчас никого из них здесь нет, так как клуб закрыт. Единственный, кто остался — это ди-джей, который гасит свет и отключает верхние колонки.
— Подожди, — говорит ему Лаклэн. — У меня прослушивание.
Человек за диджейским пультом смотрит на меня с нескрываемым любопытством и явным интересом.
— Хочешь, чтобы я остался?
— Нет, — отвечает Лаклэн отрывисто.
Парень удрученно направляется к выходу, не говоря ни слова. Ухмыляюсь и достаю свой iPod.
— У меня все равно есть своя музыка, чтобы поставить фоном.
— Тогда тащи. — Лаклэн занимает место перед сценой и вытягивает ноги в ожидании.
На вид не похоже, что его будет так просто раскачать, поэтому понимаю, что мне придется сорвать все тормоза. Решаю отказаться от стандартной запланированной программы, заменив ее фристайлом. Полагаю, естественные движения будут выглядеть куда более сексуально, чем если бы я обдумывала каждое из них. В то время как я уверена в своих бойцовских навыках, в этом деле — совершенно иная игра. В этом деле я рассчитываю понравиться тому, кто сейчас на меня смотрит. Заставить возжелать меня.
Это те вещи, желать которые, у меня никогда не было времени. Когда каждый день моей жизни был игрой на выживание, я не хотела, чтобы кто-то обо мне заботился. Потому что, если бы они заботились, это означало бы, что я могу их тоже потерять. Я не очень хороша в таких делах. Не знаю, как быть нежной или соблазнительной. Но я знаю, чего хочу, и полна решимости. Надеюсь, это поможет мне пройти прослушивание.
Подключаю свой iPod и включаю выбранную песню. Роб Зомби «Живая мертвая девушка». Хочу, чтобы он продолжал гадать. Я должна быть загадкой. Вводящая в заблуждение двойственность — застенчивость в купе с сексуальностью, вперемешку с грубостью и жестокостью. Лаклэн живет в темном мире. Ему не нужна на сцене поп-принцесса. Никто из них этого не хочет.
Под его пристальным взором, я высвобождаюсь из юбки, отбрасывая кожаную куртку, оставив только кожаный комплект, обкручивающий ремешками изгибы моего тела. Украдкой бросаю взгляд на него, но не могу понять, о чем он сейчас думает. Его лицо — стальная маска безразличия, а в помещении слишком темно, чтобы понять, продолжает ли он все еще бороться с возбуждением. Успокаиваю нервы и закрываю глаза, как только начинаю размеренно двигаться под музыку.
Просто притворюсь, что его там нет. Это самый оптимальный способ. Делаю несколько привычных прогибов на сцене, медленно обхожу пилон, призывно вихляя бедрами... пара небольших трюков прежде, чем перейти к более серьезному. Уверена, что пока я делаю то, что делаю с полной отдачей и уверенностью, все получится. У меня достаточно силы и координации, чтобы проделать пару замысловатых пируэтов. Я делаю несколько пасов ногами в воздухе, китайский флагшток и бумеранг. И заканчиваю все это бабочкой для собственного удовольствия, прежде чем спланировать обратно на пол и встать на ноги.
Когда песня заканчивается, и я открываю глаза, Лаклэн все еще там, но на этот раз не может скрыть жар во взоре. Он прожигает взглядом каждый изгиб моего тела, любуясь мной, будто всерьез обдумывает: «А не отыметь ли мне ее прямо здесь».
— Так что ты думаешь? — робко интересуюсь его мнением.
— Думаю, ты проделала отличную работу, — признается он нехотя. — Продолжай.
Улыбаюсь и опускаюсь в стойку на коленях, принимаясь ползать по сцене. Следующая песня на моем iPod — это «Сладкие сны» Мэрилина Мэнсона. Я верчу волосами и делаю несколько трюков на полу так близко к нему, чтобы дать ему рассмотреть мои прелести с того ракурса и расстояния, с которого он на меня смотрит. Еще куча прогибов спины и нескончаемое виляние бедрами. То, от чего мужчины просто не могут отвести взгляд.
На ум приходит кое-что еще, чему меня научила Скарлетт. Мужчины любят потешить свое эго.
— Мне нравятся джинсы. — Я подползаю ближе к краю и опускаю глаза. — Они хорошо смотрятся на тебе.
Он снова смеется, но это на этот раз, не развлекаясь.
— О, ты льстишь мне, милая. Они тебе нравятся, правда? Хочешь, я нагну тебя так, чтобы ты могла разглядеть, что там у меня в них?
— Звучит заманчиво. — Плюхаюсь на живот и перехожу в эротичную стойку на плечах, а затем плавно в гимнастический мостик. — Очень заманчиво, мистер Кроу. Но дело в том, что бабочками нужно восхищаться издалека. Если дотронетесь до них, они могут умереть.
Мои слова возвращают мрак на его лицо. Я думала, что мы играем в игру, что это не что иное, как простое подтрунивание, но затем я замечаю за этим кое-что еще. Что-то, чего я не ожидала. Скорбь, такую неприкрытую и настоящую, что кажется будто я смотрю в зеркало.
В какой-то момент, я чувствую связь с ним. Его боль притягивает мою собственную подобно магниту, и наши взгляды переплетаются, соединяя нас неожиданным образом. На этот раз именно я разрываю контакт, подавляя все то, что пробудила эта странная энергия и запирая это наглухо у себя внутри.
Песня подходит к концу, но я не прекращаю двигаться. Я до сих пор не показала Лаклэну товар лицом, и часть меня гадает, вообще попросит ли он меня об этом. Он не стал.
— Этого достаточно, — говорит он наконец.
Я останавливаюсь и свешиваю ноги через край сцены, болтая ими в сторону в ожидании вердикта.
— Я не хочу видеть тебя в моем клубе, — говорит он.
Мой желудок скручивается в нервный клубок от надвигающегося чувства обреченности. Его подозрительность ко мне слишком сильна, и даже его неохотное влечение ко мне не помешает этому. Прямо сейчас, я не сомневаюсь, что вижу его настоящего. Он не хочет, чтобы я была здесь. Вообще.
Я пытаюсь придумать слова, чтобы поспорить с ним. Чтобы защитить свое предприятие. Но слова не идут на ум. Поражение тяжелым бременем тяготит мои плечи, и все о чем я могу думать в данный момент — я подвела Талию. Как, черт возьми, она вообще смогла получить здесь работу? Еще одна загадка, которую предстоит выяснить.
Я поднимаюсь на непослушных ногах, и делаю единственное, что могу на данный момент. Блефую.
Возвращаясь через сцену, я забираю ворох своей одежды, как будто собираюсь умчаться отсюда.
— Слушай, просто забудь. Ты видел, на что я способна, но если тебе не понравилось, я попытаю счастья где-нибудь еще. В городе много клубов…
— Маккензи.
Мое имя срывается с его губ, словно удар хлыстом и тут же завладевает моим вниманием. Он не сдвинулся ни на дюйм, но ему и не нужно. Это Лаклэн Кроу, о котором я много чего слышала на улицах. Человек, с которым никто не шутит. Он хмурится глядя на меня, и угроза очевидна. И все же, я ликую про себя. Потому что подловила его именно там, где хотела.
Я так думаю.
— Чтоб меня... а ты упрямая крошка.
Пожимаю плечами.
— Сколько денег тебе нужно? — спрашивает он.